Мы приехали через два года после съемок звягинского фильма среди роя туристов, ищущих русского черта Левиафана.
Вот она сила кинематографа!
«Звягинцы» бродят здесь с тем же маниакальным очарованием, с которым поклонники Булгакова слоняются по Патриаршим прудам или по московским подъездам в поисках "нехорошей квартиры".
Но здесь другая чертовщина. Есть какая-то красота в гниении. Какая-то возвышенность в упадке.
От чего, кстати, и цепляет душу российская провинция. Бродишь по какому-нибудь городку N, упиваешься тишиной, безлюдьем - больницу закрыли вчера, школу - завтра, через 20 лет помрет последний житель. И вокруг все тише, все пасторальнее. Сядешь с батюшкой на завалинке у церквушки, где паства - пять бабуль, и заведешь неспешный разговор - как к примеру, караси ловятся.
Но здесь в Териберке умирающая Россия в концентрированном виде.
Хороший, кстати, бренд.

По версии издания "National Geographic" после фильма "Левиафан" Териберка вошла в двадцатку самых востребованных туристических мест мира(!). Едут из Китая, Европы, Японии, ну и наш турист, судя по характерным надписям и бутылкам, проникается памятником русской несправедливости, корррупции и тоски…
Тем более не зря режиссер Звягинцев выбрал Териберку.
Может, такая она - душа русская…

Серые гордые горы, драгоценное, как нефтяная скважина, щедрое море, полное трески, камбалы и камчатских крабов, которых там на дне, как говорят местные браконьеры, несколько этажей. За горой гладь чистейшей пресной воды - Питьевое озеро.
Сверху суицидальный дождь. Залезешь на гору - просторы. Широта. Силища природная. Ну что еще человеку русскому нужно - ну все же у него есть?! Наградил Господь его такими богатствами…
А внизу…

Мы шли по дорожке из битого стекла по мертвой улице брошенных домов у самого Баренцева моря. Шли мимо ржавых каркасов рыболовецких лодок походивших на скелеты выброшенных на берег чудовищ.
Ни души.
"Опять церковь" - щелкает глазом фото-художник Витя Гусейнов. Опять покосившаяся избушка с крестом.
Жителей здесь чуть (около 800 человек), зато кресты на каждом шагу. Словно обереги от чего-то пока невидимого.

И ты идешь и думаешь: где ж ты, родной ты наш черт Левиафанушка?
Чей ветхозаветный «круг зубов его - ужас; крепкие щиты его - великолепие... Нет на земле подобного ему; он сотворён бесстрашным; на всё высокое смотрит смело; он царь над всеми сынами гордости".
Вот-вот, сыны гордости...

Есть в этом божественная ирония - слава самого безрадостного города России дала 600-летней Териберке шанс на возрождение. За пару последних лет здесь появились три гостиницы, магазин и даже ресторан.
Капитализм чертовски тонко учуял добычу. За потоком туристов в поселок потянулись бизнесмены. Териберкой заинтересовалась даже московские рестораторы.
Владелец московского фермерского кооператива «Лавка-лавка» Борис Акимов теперь ежегодно проводит в поселке гастрономические фестивали, и в августе собирается проводить его снова... У Бориса много идей - териберская солеварня для производства полезной морской соли, заготовительный пункт, куда местные могли сдавать свое богатство - рыбу, морской виноград, морских ежей, морошку. В задумках был еще один ресторанчик местной кухни...
- Наша задача - разбудить Териберку - красиво излагает бывший журналист Акимов.
Мы в сопровождении делегации мурманских чиновников едем по разбитой дороге, которая вдруг сменяется пост-левиафанровским новехиньким полотном. (В Териберке, которую хотели вот-вот вообще упразднить, после «Левиафана» вдруг начали строительство многоквартирного дома - чуть ли не первого за полвека).

Отвыкший от хэппи-ендов, тем более таких изощренных - когда жизнь налаживается благодаря кино, я с подозрением ждал развития событий...
- А мужики териберские как нас встретят? - случайно спрашиваю,
- Не знаю - вдруг мрачнеет Борис - Разные они там.
- Случаем, не с рогатинами, с факелами? - настораживаюсь.
Акимов как-то нехорошо задумывается.
- А ты точно развешивал объявления о приглашении местных на работу? - вдруг обрушивается он на сотрудника.
- Вешать-то я вешал - ворчит тот, осторожно всматриваясь в тихую Териберку, - Но срывают почему-то...

Мэр Териберки Татьяна Трубилина встретила инвесторов, мурманских чиновников и спасительную Новую Жизнь с вынужденной улыбкой.
Местная общественность эмоции скрывала хуже - рядом сидела бабушка с колючим взглядом и громко шептала: «Зачем приехали? Мусорить. Едут и едут, господи»
- Опять пить будут и валяться - зашуршало вокруг.
- Жили себе и жили, чего им от нас надо!
- Коль вошли в двадцатку чего-то там («журнала иностранного» - шепчут) , то надо соответствовать! - прикрикнул на местных замглавы района Игорь Богданов. - Ну коль появилась в регионе туристическая жемчужина...
Повисла тяжелая пауза.

- Наша задача - несмотря на злость, обиды и местный характер - обвел глазами присутствующих чиновник, - сделать рывок в развитии Териберки. На местах должна зреть инициатива. Это же для вас самих плюс!
- Да? - усмехнулась Трубилина.
- Татьяна Сергеевна! - осуждающе покачал головой замглавы.
Показалось, что мэр и чиновник в этот момент смотрели друг на друга понимающим взглядом, дескать, москвичи, им реформы, прогрессивный взгляд подавай, что тут поделаешь - надо терпеть...
- А то приедут, объявят о новой жизни и уедут - все равно сердилась мэр.
- Ну как же так! - огорчился чиновник, взглянув на мрачнеющих инвесторов.
- А вот так! - улыбка исчезла.
Татьяна Сергеевна, потомок русских поморов, когда-то основавших Териберку, рубанула рукой воздух. И стала изумительно похожа на тот самый звягинцевский образ российского мэра, крутого и прямолинейного.
- Я за свое место не держусь! - заявила она, и кивнула на притихших бизнесменов, - Ну что нам с них! Ну появятся фирмы и что с того поселку? Куда уйдут налоги. В Мурманск! Там они все регистрируют. То есть на нас заработают, а деньги утекут.
Мысль о бегстве капиталов еще больше расстроило местных. Общерусское наблюдение - «заработают-на-нас-и-уедут» оскорбило до глубин души.
- Вот-вот, только туристов окаянных притащут с собой - заворчала бабулька, - Они ж что удумали - в нашем Питьевом озере купаться!
- Да их по штук сто в день приезжает, куда уж больше! - заворчала общественность.
- Да, пооткрывали гостиницы, а толку? - резала правду-матку мэр, - На праздник 9 мая никто из них ни копейки на праздник не дал!

Мурманские чиновники попытались обуздать бунт против Новой Жизни. Начался спор, прерываемый криками местных «Да они ж туристы ваши только мусорят!»
Инвесторы уже расслабились. Улыбались. А что тут поделаешь.
И тут несчастного зам главы Кольского района осенило.
- У нас же такая прекрасная местная треска - вдруг сказал он, - И как изумительно просто ее здесь готовят. Без соли кладут на полиэтилен и все! А камбала у нас какая! Да мы с помощью наших рыбаков наладим производство и поднимем поселок!
«Безтуристический» вариант возрождения Териберки смотрелся примирительно. Вырисовывалась европейская лучезарная картинка: заготовительные конторы, мини-цеха по упаковке, центр логистики, фирменный магазин, манящий бренд «Териберка» на прилавках всей страны...
Но тут встал молчащий доселе чиновник и дал сухую справку:
«Законом о рыболовстве установлено норма, что ресурсы добытые при осуществлении любительского рыболовства, могут служить только для личного употребления. Продажа трески - преступление.
- Ну мы же русские люди! - воскликнул замглавы района.- Придумаем что-нибудь.
- Это закон Российской Федерации - сухо ответил чиновник.
– Но мы тут же все этим....- Богданов явно хотел сказать "занимаемся", но вовремя останавливается и в отчаянии машет рукой).

Левиафан где-то рядом. Словно вирус.
Водка?...Алкоголиков в поселке не видно. Говорят, они давно на кладбище. Здесь у мужиков, кто не помер, работы много - браконьерят потихоньку, балансируют на грани уголовки. Благо краба камчатского прижившегося здесь, развелось много.
«Привет Звягинцеву!» - подмигивает шустрый барыга Серега, попытавшийся продать нам краба за бешеные даже для Москвы деньги. - Хорошо прокачал Териберку. Таксисты были им довольны - много платил, до сих пор цены держат. Турист прет, денежки нормально нам отваливаются! (смеется) Вот только...Передай, фигня его фильм! Чернуха…
На фоне серегиного джипа развалины Териберки выглядели еще монументальнее.
Мы зашли на 5 минут в брошенную несколько лет назад школу, на подоконнике которой лежит учебник по квантовой физике и попали в мир Сталкера Стругацких, где 5 минут длятся час.

Судя по граффити на стенах, здание облюбовали восторженные иностранцы. Они даже нарисовали русским Белоснежку моющую полы в классе, где учителя бросили гнить Достоевского, Лермонтова, Пушкина, Толстого. Книги метровым слоем лежат в школе. И это было по-декаденски красиво и страшно.

- Да, ладно,здесь он, Левиафан, - сотрудница местного рыбзавода, ради сохранения которого рыбу привозят из Мурманска (рыбацким судам выгоднее выгрузить улов в нейтральных водах за наличку норвегам, чем везти ее в порт). - Точно также как в фильме, у нас Левиафан сожрал мэра Валерия Яранцева. Помните капитана, который на траулере «Электрон» смог уйти от пограничной норвежской охраны?

Сюжет действительно вполне себе звягинский. После своего (пусть и сомнительно-браконьерского) подвига Яранцев в конце нулевых стал от КПРФ мэром Териберки, разгромив партию власти, и умудрился влюбить в себя чуть ли не все население.
Но по какой-то дьявольской случайности - пожар в котельной, и поселок на грани вымерзания. Яранцев в стиле «свистать всех наверх» срочно выбивает средства, срочно ремонтирует, и успевает - спасает Териберку от лютой зимы. И идет под вполне себе левиафановский суд. За то, что где-то второпях, где-то сознательно не сделал все несколько тысяч чиновничьих движений, не подписал одну из горы бумаг. Пока подписывал бы, поселок бы вымерз, но все было бы по закону…
Тоже красиво.

Конечно, в поисках Левиафана мы пришли в храм.
Я уже догадывался, что нрав у отца Сергия по-териберски крут. По слухам, мэр и невзлюбила батюшку за периодические требования предоставить землю под очередную церковь.
- Зачем ему столько земли? - негодовала Трубилина, - Кто здесь хозяин - я или он?
- Давай так, я благославляю фотографировать храм, а вы напишите, что здесь найдено основание древнего храма Святой Троицы. Идет? - сразу предлагает мини-кронтракт батюшка.
- Идет - киваю.
- Благославляю.

Шокированный сделкой Гусейнов идет в церковь.
- Батюшка, - чуть ли не молю, - Вы ж наверняка, знаете как возродить Териберку.
- Закрыть ее надо. - вдруг говорит священник. - Пока не поздно.
- Но туристы, инвестиции. - начинаю я нытье.
- Нечисть, разврат, дьявольщина лезет к нам, как открыли поселок (раньше он был в запретной приграничной зоне - Авт.) - вздыхает отец Сергий, - А народ у нас неевропейский, ему того видеть не хочется - ни шприцы на берегу, ни пьяных, ни наркоманов… Знаете, что обидно. Да, жить стало полегче, деньги появились. Но по мне - стоило чуть потерпеть. Мои бабушки-старушки поголодали бы чуть, но дождались бы помощи Путина. Лучше бы он бы нам помог, чем туристы-шпионы эти…
Батюшка был уверен, что туристическая Териберка теперь кишит шпионами и наркоманами…

"И убьет чудище морское"
Мы сидели на берегу студеного Баренцева моря, отрешенно смотрели, как чайки ныряют в воду. Я думал, что Териберка - сжатые до крохотной точки, сконцентрированные мы, живущие в прекрасной, богатой стране. Но не умеющие почему-то жить… Мысль была простой, обидной и очень противной.
А фермер Борис Акимов рассказывал очередную байку.
- Помню, идет по Териберке мужик, видно, что с похмелья. Сейчас купаться, говорит, буду. "Да куда купаться, - изумляюсь, - вода 4 градуса!" "Мне надо. Искупаюсь и новую жизнь начну". "И что за жизнь планируете?" "А как у них. И на чаек показывает. Оказывается, он от старого жигуля двигатель приспособил, дельтаплан себе делает, над Териберкой летать. «Да, - говорит, - вот только сейчас окунусь, похмелье пройдет и полечу».

Во-о-от! Наконец-то - смеюсь я, - Так мы и найдем черта русского. Тогда и случится обещанное в Библии (залезаю в википедию) : "В тот день поразит Господь мечом Своим тяжелым, и большим и крепким, левиафана, змея прямо бегущего, и левиафана, змея изгибающегося, и убьет чудовище морское".