Гедиминас Таранда: Плохому танцору мешает только его эгоизм

Во время гастролей в Калининграде Таранда успел побывать в любимых уголках родного города.

Фото: Виктор ГУСЕЙНОВ

Гастроли солистов Имперского Русского Балета с большим успехом прошли в минувшее выходные в Кафедральном соборе на острове Канта и в светлогорском «Янтарь-холле». Высочайший уровень мастерства труппы обеспечивает Гедиминас Таранда - ее создатель и руководитель, в прошлом солист Большого театра и всемирно известный танцовщик. Беседа с артистом состоялась во время марафона «Февральская революция» в радиоэфире «Комсомольской правды», где мы говорим с мужчинами об их профессиях. Этой же теме мы во многом посвятили и интервью.

"С женщинами надо разговаривать"

- Гедиминас Леонович, мы пытаемся одержать победу над стереотипами, например, о том, что «все мужики – козлы». Что думаете об этом?

(хохочет) - Я думаю, что такое мнение сложилось потому, что мужчины не умеют разговаривать с женщинами, не умеют их слушать. Ведь к козлу обращаешься, а он ничего не понимает. А мужчина, для того, чтобы не превратиться в такого, должен научиться слушать женщину.

- А как этому можно научиться?

- Ха, это очень сложно! И умеют это единицы.

- Вы умеете?

- Я умею, поэтому меня козлом не называют (смеется). Но я этому долго учился. Скажу, что мужчины – эгоистичны. Собственное мнение и интересы, порой, ставят на первое место. А те, которые готовы слушать, совсем не эгоисты. И даже, если ему неинтересны разговоры женщины, он должен себя заставить поговорить с ней, потому что это - не-об-хо-ди-мо! Женщины по своей природе не могут молчать, и им всегда надо высказаться и «поговорить». И как только мужчина это понимает, в семье наступает гармония.

- Говорят, вы в хореографическую школу пошли лишь потому, что друг сказал, мол, там много девочек.

- Это правда. И они мне все понравились, когда меня там проверяли перед поступлением. Красивые девчонки, музыка. Все это составило ореол счастья. И мне захотелось постоянно находиться в нем, чтобы душа куда-то летела. Для меня это стало олицетворением вершины. Правда, тогда я не знал, что будет так трудно.

- Как раз я и хотела у вас спросить об этом. Все же, говоря о балете, воображение обывателя рисует, скорее, женский образ – изящная балерина, прекрасная пачка, «Лебединое озеро», и список шаблонов можно продолжат бесконечно. В таком случае, насколько профессия танцовщика – мужская?

- Я считаю, что как раз русский балет поставил жирную точку в сознании людей, если говорить о мужчинах в балете. Я говорю об эпохах Якобсона (Леонид Вениаминович, артист балета, балетмейстер (1904 -1975) - Ред.), моего учителя Юрия Григоровича. Тогда и произошло становление именно мужского балета, когда мужчина появился как полноправный главный герой. Были изобретены специальные техника и хореография, чтобы мы могли воплотить громадные задачи. Все это до сих пор и существует.

- Во многих жизнеописаниях великих танцовщиков звучали признания о слезах от боли и усталости во время репетиций и тренировок. И тут сразу вспоминается еще один стереотип о том, что «мужчины не плачут». Так ли это в балете?

- Я скажу так – настоящие мужчины не плачут. Да, они страдают, слезы заливают их сердце, всю грудь. Но я никогда не видел, чтобы плакали Лавровский, Васильев. Хотя страданий на их долю пришлось много. Если ты плачешь в балете, то тебе там делать нечего.

- Но, что-то же может заставить заплакать вас лично?

- Счастье. Восторг от того, что кто-то совершил добрый или смелый поступок. Когда сердце щемит от переполнения чувствами. Я могу заплакать от того, что мой ребенок сделает добрую вещь для кого-то. Может, это сентиментальность, но тем не менее. А от боли – нет, не заплачу никогда. От предательства тоже не смогу. Да, разочарований в жизни было достаточно, но сложилось так, что я всегда их преодолевал. А когда драка, то зачем рыдать? Надо стоять до конца!

О родном Калининграде

- С удивлением узнала, что вы родились в Калининграде.

- Да, это правда, на улице Александра Невского жил многие годы. Мы приезжали спустя годы по тому адресу, но там, к сожалению, никого не было. Правда, когда я был совсем маленьким, то мы жили по другому адресу. И я абсолютно точно помню весь интерьер. И когда мы туда приехали с мамой и братом, то позвонили в дверь, нам открыли, мы представились и нас пустили в дом очень радушно! Представляете, в Москве кому-нибудь так позвонишь в дверь, так тебя никогда не впустят?! А здесь: «Да, конечно, проходите!». Я, когда вошел, сразу сказал, где у нас стояла изразцовая печь. А она до сих пор стоит в той квартире! Я показал, где умывальник был, и нынешние хозяева это подтвердили. И я вспоминал, как прыгал с этой печки… Нас чаем напоили, угостили, это был настоящий восторг! И такие истории происходят в Калининграде. К сожалению, в ту квартиру на Невского пока не удалось попасть. Может, в следующий раз?!

О звездной болезни

- Возвращаясь к нашему разговору о профессии артиста балета, не могу спросить о головокружения от успеха у мужчин. Такое случается?

- Да. Конечно. Крышу сносит. Мужчина становится эгоистичным, думает, что он – пуп Земли и Вселенной, ну и так далее. Такое часто бывает.

- Себя ловили на этом?

- Себя поймать на этом сложно. Но мне повезло: со мной всегда рядом был мой брат – моя совесть. И любой мой шаг подобный по отношению к людям он всегда пресекал. Мне повезло. Другим, наверное, сложнее было справляться со звездной болезнью. Надо иметь таких братьев или друзей, которые смогут вернуть на Землю. Но и в Большом театре не получалось высоко взлетать-то. Да, у меня были победы, после которых бум! – и на «эверест» улетал. Но, условно, на следующий день падал на самое дно. На вершине стоять долго не приходилось: на нее всякий раз приходилось взбираться. Поэтому «звездить» было некогда.

- А как тогда мужчины в искусстве справляются с конкуренцией? Понятно, что, говоря о женщинах, мы сразу вспоминаем об интригах, сплетнях и тому подобное. Как мужчины поступают друг с другом?

- Многое зависит от руководства театра. Но, на мой взгляд, самым важным была служба и как ты ее несешь, что ты значишь и представляешь собой. Некоторые приходят в театр и ничего не могут добиться, несмотря на то, что талантливые. В ту пору, когда я работал в Большом театре, вокруг меня было много более способных ребят, чем я. Но они ждали, что им что-то предложат. А я брался за все! Готов был работать с утра до ночи. Трудолюбие в достижении цели очень важно в нашей профессии. Ожидание человека, что его сразу отметят как звезду и будут давать только выигрышные сольные номера, ни к чему хорошему не приводит. Поэтому многие таланты так и закапываются в Большом театре. А когда ты готов станцевать все и всегда на самом высоком профессиональном уровне, то все балетмейстеры и руководители понимают необходимость в тебе. Со мной так все и произошло.

- Гедиминас Леонович, а были ли у вас кумиры? Или мужское эго не позволяет ставить перед собой идеалы?

- Не скажу, что я стремился к кому-то, но Владимир Васильев был для меня вершиной мужского танца. Юрий Владимиров – фантастический танцовщик со своим характером. Этими людьми я восторгался. Лавровский, опять же. Когда пришел в Большой театр, они были гораздо старше меня. Но я не знаю, как так случилось, но со всеми ими у меня все сложилось. Юрий Кузьмич (Владимиров – ред.) стал моим педагогом и другом. У Васильева я танцевал в кордебалете. Дальше я перешел в воинствующий с ним лагерь Григоровича: они вообще не общались друг с другом. Но я всегда приходил на творческие вечера Васильева с Максимовой с цветами. А для Большого театра это невозможно! Но я не мог не приходить, потому что считал их лучшим, что было в нашем театре. Да, у меня были идеалы, на которых я равнялся в работе. Я учился у них отношению к профессии.

- В таком случае, что позволяет мужчине не опускаться до склок?

- Преданность. Надо быть солдатом… Ты должен служить своему делу, даже если проигрываешь. Некоторые перебегают из стороны в сторону. Сбегают, не спасая свой корабль. Но мне повезло в жизни, что меня так воспитали: ты стоишь на этой стороне – значит, надо стоять до конца. Ну, погибни. Или ты должен выстоять.

- Что придает силы, в таком случае?

- Правда. Перед собой. Ты стоишь, значит, ты прав. Дело, которому служишь честно. За него и умереть не страшно. Но за правду. Это и дает силы.

- Вы – человек искусства, поэтому вам проще говорить о высоких материях с такой интонацией.

- Да, но правда не может быть у каждого своя. Она всегда одна! Если ты не знаешь, где правда, найди ее. И стой на ней. В любой профессии! И неважно, кто ты – слесарь, токарь, артист балета.

"Я бы вернул кулачные бои"

- Вы, наверное, любите фильм Алексея Балабанова «Брат».

- Это - правда (смеется). Да, я понимаю, что в силу разных обстоятельств в нашей стране, мужской генофонд сильно пострадал. И сейчас очень важно возродить мужчину. Дать ему поверить в свои силы. Дать ему осознать, что он – мужчина, а не клерк и не обслуживающий персонал. Я бы вернул кулачные бои на Масленицу и Красную горку. Не просто «мордобитие», а народные традиционные молодецкие забавы. Надо воспитывать мужское население страны. А сейчас что? Да не дай Бог, что он нос разобьет…

- Но, вы же понимаете, что это делают женщины?!

- Конечно! Поэтому кричу: «Женщины, отдайте парней мужчинам!». Я тоже остался в детстве без отца, но меня отдали в мужские руки, в спорт (Таранда в детстве занимался вольной борьбой – Ред.). У меня и учителя в балете мужчины. С характером. Харизмой. Не надо бояться растить воина, за чьей спиной будет стоять женщина.

- Последний вопрос, возможно, прозвучит иронично, но все же – что мешает плохому танцору?

(хохочет) - Хороший вопрос! Плохому танцору мешает его эгоизм, обожание себя. Это помешает стать ему хорошим танцором. А вообще, спасибо огромное за интересную беседу: в столице такие вопросы не задают.

- А знаете почему?

- Почему?

- Потому что мы – из Калининграда.

- Вот именно!