Сегодня мы предлагаем вам познакомиться с приключениями простой русской женщины, впервые побывавшей за границей. “Чудесная земля — Испания! - написала Ольга БОКА. - Но как нелепо выглядим мы порой, попав в чужую страну, не умея говорить на ее языке, не зная местных обычаев. Наверняка кто-то узнает себя в этих сюжетах - так давайте посмеемся вместе!”
….........................................................................................................................................
Выпить кофе и не умереть
В это трудно поверить, но я – в Испании! Впервые за границей. Я – женщина сорока восьми лет. Из хоть и не забитой, но глубокой российской деревни. Сколько раз я мечтала об этом! Не получалось. То денег не хватало на путевку, то, когда скопила на путевку, так не открыли визу, А тут вдруг все сразу: и виза есть, и денег на билет дочка с зятем прислали...
Провожали меня всем колхозом. Потом почти вся станица дружно ждала моего возвращения, чтобы послушать рассказы о том, как живут люди за морями-океанами.
И вот — еду!
Началось все с испанского консульства в Москве. В приглашении, которое мне прислали из Мадрида, в полном соответствии с законом значилась просьба о том, чтобы Волконскому Ярославу (моему внуку семи лет), сыну моей дочери, живущей в Испании четыре года и имеющей вид на жительство, была выдана виза для воссоединения с семьей, а мне, как сопровождающей его, – виза сроком на две недели. От предвкушения счастья (ведь я проведу в Испании целых двенадцать дней!) у меня кружилась голова.
Каково же было удивление, когда я обнаружила, получая визу, что внуку моему позволено съездить в страну, где живет его мама, всего на две недели! Зато мне, как теще, гуляй – не хочу: на целый год! (Ну, естественно, с периодическим выездом на родину).
Ольга Бока с внуком
Делать нечего, чемоданы собраны, билеты на руках. В эйфорическом, возбужденно-приподнятом настроении мы с внуком в конце августа позапрошлого года полетели в Мадрид. Посадка была тяжелой. Ребенок впервые в жизни летел на самолете. У меня и без того – перепады давления... В общем, не помогли нам и таблетки, принятые накануне.
Но дети встретили нас тепло и радушно, так что на первых порах неприятные дорожные ощущения были забыты. Мы наслаждались гостеприимством жителей солнечной страны.
Первой в гости пригласила Изабель – мама моего зятя-испанца. Семья ее живет в пригороде Мадрида. Они приехали за нами на машине, и мы помчались к ним в пуэбло.
Домой нас почему-то не повезли. Вернее, повезли, но не сразу. Усадили за столиком в летнем баре и стали угощать пивом и вином. Причем, вино в бокалах – на самом донышке. Я, конечно, вспомнила наши обычаи. Уж пьем, так пьем! Я бы, думаю, для гостей поставила бутылку хорошей водки, курицу, котлетки, салатик. А у них все как-то скудновато. На закуску одни бутербродики, да такие маленькие, что за один укус проглотить можно. Я старалась, ела, хотя никто из моих испанских родичей к этим «та-пас» (я потом узнала, что так их называют) и не притронулся. Откуда мне было знать, что это всего-навсего аперитив, прелюдия к обеду?! И совсем не обязательно было есть эти чертовы бутерброды, потому что за ними последовал нормальный, полноценный обед. Ну, нормальный – это смотря с какой стороны или страны посмотреть. В плов они кладут и мясо, и креветки. Какой ужас! А отказываться стыдно. Поставили передо мной полную тарелку. Ни слова не зная по-испански, не умея возразить, я добросовестно слопала их национальное блюдо, уверенная в том, что больше нас угощать ничем не будут.
Зять Энрике здорово готовит
Но не тут-то было! На десерт подали фрукты – красивые, как из райского сада! И каждого экзотического фрукта хотелось вкусить. Вкусила, совсем не оставив места для кофе. Они тоже не стали пить. Но не потому, что наелись и больше некуда. А потому, что дома им это делать скучно. Усадив всех по машинам, эти неугомонные испанцы, естественно, вместе с нами, отправились куда-то в горы, за бог знает сколько километров выпить по чашечке кофе!
Больше всего в моем состоянии (с перепадами давления и с переполненным желудком) я боялась дороги типа «серпантин» – так они по ней и поехали! Ни кондиционер в машине, ни веер моей свахи Изабель, ни сосательная конфетка из сумочки дочери не могли улучшить моего состояния.
Дочка познакомилась с Энрике в Испании. Красивая романтическая история была
Ну что у них за машины?! У нас с мужем обыкновенная «Газель». Когда мы едем из Москвы без груза, и муж мой забывает спустить воздух из накачанных колес, я в полной мере ощущаю, что еду! Грудь моя подпрыгивает выше носа, и это так убаюкивает! Уже перед Воронежем я начинаю засыпать. А здесь? То ли летишь, то ли плывешь – только не едешь. Какие могут быть ощущения?
Напившись кофе, мы наконец-то спустились с невысоких (слава Богу!) гор все по тому же серпантину домой в «пуэбло». Уже темнело. Это утешало меня. Теперь прием окончен, и нас отвезут в Мадрид, где я упаду и усну мертвецким сном...
Ах, если бы так оно и было! Увидев, что мне плохо, сердобольные заморские родичи стали ублажать меня: уложили на диван, обложили кучей маленьких подушечек: Изабель – под голову, Хуан (ее муж) – под ноги. Укрыли простыней и каждые три минуты стали интересоваться, не лучше ли мне. Откуда же мне было знать, что соврать иногда полезнее? Как только я сказала «лучше», они сорвали с меня простыню, скинули подушки и стали поднимать с дивана. Я вопрошающе посмотрела на дочь.
- Мы едем в ресторан ужинать, – спокойно сказала она.
- В десять ночи?! – заорала я, укладываясь опять на диван.
В животе у меня все перемешалось: пиво, вино, несчетное количество бутербродов, испанский плов, фрукты, мороженое, кофе. Как туда можно вместить еще какой-то ужин! И в ночное время!
Изабель стала снимать нарядное платье и украшения.
- Мама, она будет готовить ужин дома на всю компанию, потому что тебя одну мы не оставим, – с сожалением сообщила мне моя Анна.
Я закусила губу.
- Какой кошмар! Аня, сделай что-нибудь. Скажи, что если я поеду с вами, я умру. Если она приготовит ужин и заставит меня есть – я тоже умру. Спасите мне жизнь. Оставьте меня в покое. Поезжайте в ресторан, умоляю!
С трудом Аня убедила Изабель, и они всей шумной компанией (у нее каждую субботу собираются сестра с мужем и детьми, мама с папой, старшие два сына с невестками и дочь с женихом) удалились, оставив меня почивать. Снова накрыли простыней, закидали подушками, включили телевизор и, как свечку, вставили в руки пульт, словно я что-то там понимаю.
Отдохнуть мне так и удалось. Через пять минут после их отъезда зазвонил мой телефон. Беспокоилась дочь. Потом зять. Потом Изабель. Снова Аня, Хуан... В общем, слава богу, что остальные не знали моего номера.
- «Эстас мехор»? – эту фразу я запомнила навечно.
В двенадцать часов ночи нас привезли домой. Меня – никакую: ни живую, ни мертвую.
После теплого душевного приема, коим удостоила меня моя испанская сватья, я еще несколько дней приходила в себя. Утром следующего дня меня качало, как на корабле. Голова кружилась. Предметы в комнате проплывали мимо меня. После перелета и дороги, по которой меня возили на чашечку кофе, давление мое не вписывалось в нормы. Зять сказал, что вылечит меня. Он уже знает, что надо делать. Меня потащили на улицу. По пути зашли в аптеку. Зять со знанием дела. подвел меня к девушке в белом халате и попросил о чем-то. Та, любезно улыбаясь, приложила к моей руке кругляшек прибора, измеряющего давление, и уставилась на экран. В следующую секунду улыбка с ее лица почему-то исчезла. Она пожала плечами и сказала (как перевела моя дочь): «У нее ничего нет…»
- Как это ничего нет? – удивился зять.
- Я впервые вижу такое, – озабоченно промолвила работница аптеки.
- Так она что, мертвая? – нашел, что спросить зять.
- Стоит на ногах, значит, живая. Давайте попробуем другую руку. Она Вам кто?
- Это моя мама, - сказала Анна и добавила. – Из России.
- А-а-а! – вернула сияющую улыбку на лицо молодая испанская аптекарша.
- Русская? Эти и мертвые на ногах держатся!
Все трое захохотали, и я с ними, не зная еще о чем конкретно они говорят. Другая рука показала мои 80 на 60. Мне дали каких-то таблеток, видимо, для поднятия давления и тонуса, и мы, рискуя моей жизнью, отправились в один из красивейших городских парков кормить попкорном плавающих по пруду уточек.
- Это тебе поможет, - уверенно сказал зять.
И он оказался прав. Теперь я знаю точно – красота спасет мир, потому что в тот день красота мадридского парка, добродушие жителей этой чудесной страны спасли мне жизнь…
Детей в Испании обожают, эти смуглые чертенята тут всегда на первом месте
Белые тапочки
Но моей жизни угрожало нечто другое, причину чего мы до сих пор так и не разгадали. Это уже другая история.
- Мама, у тебя есть что-нибудь без каблуков? – спрашивала дочь, укладывая вещи в сумку.
Мы собирались на море.
- Ты по пляжу тоже будешь ходить на каблуках? – продолжала Аня. И стала напоминать мне поход в зоопарк, когда я еле ноги тащила. Я бы многое еще посмотрела в прекрасном мадридском зверинце, если бы не эти чертовы каблуки! Как же привыкли мы, русские, себя истязать! Помнится, зять сказал тогда: «Хочешь, я пойду в администрацию зоопарка и попрошу объявить конкурс. Если есть во всем зоопарке женщина на каблуках, то это ты».
В общем, я согласилась, что мне нужны тапочки на «низком ходу». А как жалко тратить деньги на такую ерунду! Аня сказала, что купит на свои. Но мне, как любой матери, и ее денег жалко. Мы же, русские, такие «экономисты»! После долгих дебатов я согласилась только на дешевые, ну, например, китайские.
− Хорошо, - сказала Аня, - только не говори Энрике. Он ненавидит китайские тряпки.
Тапочки мы купили, на мой взгляд, отличные: беленькие, с бантиком и…со штырьками на подошве (массажные, что ли?). Энрике, как их увидел, пришел в бешенство. Но мы его убедили, что это полезно для ног и все такое. Самое ужасное, что мы действительно так думали.
В дорогу я надела новую обувку, и мы, счастливые и радостные, отправились на автовокзал.
Как ждали мы встречи с морем! Как готовились, накупив купальников и парео! У нас была прекрасная квартира прямо на берегу. И пальмы на пляже, и все, как я представляла! А искупалась я один лишь только раз. Сразу же по приезду я почувствовала неладное с моей левой ногой. На подошве, недалеко от пальцев, стало болеть и нарывать, как будто от занозы. Перетерпев ночь, наутро я показала Анне. Она пришла в ужас. Отчего образовалась такая странная болячка, ни мы, ни врачи, которые любезно распонахали мне подошву, так и не узнали. Энрике сделал свое немедицинское заключение, что это от китайских массажных тапочек, потому как ни прокола, ни пореза на месте нарыва не было.
Прыгала я на одной ноге дня четыре. Потом опять нарывало, опять резали. Какое уж тут купание? Приехала в кои-то веки в Испанию, чтобы посидеть под пальмой с раненой ногой! Искупали меня в Атлантическом океане, в ледяной воде. Друзья моих детей повезли нас на один из пляжей в Андалузии.
Красивые полуголые дикарки с шоколадным загаром так подействовали на меня, что я прямо здесь, на полудиком пляже, написала стихи. Стихи о прекрасных жгучих испанцах, об их танцах и песнях, о том, как красиво живут, об их чудесной солнечной стране. Атмосфера, царившая на пляже, буквально источала аромат любви и гармонии человеческих тел и душ, поэтому стихи рождались сами.
Раскаленное тело ласкает песок,
Где-то плачет цыган старомодным фламенко
Тихо плещет волна белой пеной у ног,
И послушно к закату склоняется стрелка…
Атмосферой любви будто шелком прошит
Океанский простор, опьяняюще жаркий,
И бессовестный взгляд по телам колесит,
И вонзается в грудь шоколадной дикарки....
Наши люди всегда на высоте - на каблуках то есть, и в наряде!
«Террористка»
Но пришло время от стихов перейти к прозе о том, как мы выглядим в чужой стране, не зная языка и не имея возможности общаться.
Первый курьез произошел по дороге в Сан-Лукар, когда дети везли нас с внуком на море. Мы сидели в автобусе с Анной, Энрике с Ярославом примостились на задних сидениях – мальчику удобно там было спать. Известное дело, дорога укачивает. Автобус комфортабельный – за что ни возьмись, все работает. Скучно.
Меня тоже укачало, и я уснула. На тот момент язык я еще не учила, времени не было. По-испански я, как у нас говорят, ни бельмеса.
Сон мой прервался как-то вдруг. Стало тревожно на душе. Открываю глаза - моей Анны рядом нет. Сзади спит Ярослав. Энрике тоже на сидении нет. Автобус едет. Можете представить мое состояние? Ночь. Чужая страна. Я с ребенком, без денег. Не знаю ни слова по-испански. Дети, видимо, отстали. Что делать? Меня охватывает ужас, и я через весь автобус несусь к водителю. Ужас мой удваивается, когда за рулем я вижу совсем не того водителя, который вез нас из Мадрида. Тот был худой и волосатый в синей рубахе, а этот – полный, седой и в белой шведке. Кто же знал, что на дальних расстояниях они меняются по несколько раз?! Ноги мои подламываются, руки дрожат. Я дергаю водителя за рукав и кричу единственное пришедшее на ум испанское слово.
- Регреса! Регреса! - и так несчетное количество раз.
Все, кто дремал в автобусе, в один момент проснулись и смотрели на меня, как на умалишенную. Водитель стал от меня отбиваться и пытался что-то объяснить. Единственное, что я поняла из его речи – это любезное "сеньора". Так мы ехали минут 10. Я уже топала и кричала. Он же пытался не подпускать меня больше к своему белоснежному рукаву, который я чуть не оторвала подобно террористке, силясь повернуть автобус обратно.
Только когда он подрулил к бензоколонке и попросил у меня разрешения выйти из автобуса, чтобы его заправить, я нашла, наконец, объяснения всему произошедшему. В Севилье, когда я мирно спала, поменялся водитель. Этот высадил часть пассажиров, желающих перекусить и сходить в туалет. Среди них были и мои дети. Автобус отправился на заправку, а потом на автовокзал за остальными пассажирами.
В это время мои дети сидели на бордюре и ели сэндвичи. Аня говорит Энрике: «Зря мы не разбудили маму. А вдруг она проснется, увидит – нас нет, представляешь, что будет?»
- Представляю!.. - говорит Энрике, видя подъезжающий светящийся автобус и меня, мечущуюся по салону.
Задрав ноги, они так и упали с бордюра на клумбу, чуть не подавившись сэндвичами. А водитель и все пассажиры, поняв, в чем тут дело, дружески обнимали меня и тоже смеялись. Это было так заразительно и безобидно, что я на них совсем не обиделась.
"Собаки мадридские сплошь ухоженные и при хозяевах. Сами по себе не бегают"
Работа
Испания – страна воистину прекрасная! Через две недели отдыха, пролетевших, как один день, не было ни желания, ни сил покидать ее. И, проводив свой самолет, я осталась здесь еще на два с половиной месяца.
Но какая русская женщина будет сидеть сложа руки, даже если она в Испании? Я прожужжала все уши детям, чтобы они нашли мне работу. И они нашли. Если сравнить ее с тем, что мне приходилось делать на ферме у себя в России, то это были, как говорится, игрушки: уборка офисов.
Первый раз я явилась на работу к обеденному перерыву. Надо было подождать еще 5 минут, чтобы служащие вышли из помещения. Я стояла в подъезде. Молодой человек, спускавшийся сверху, проходя мимо меня, мило улыбнулся и приветливо сказал:
- Ола.
- Да. А откуда вы знаете, что меня зовут Оля? – подпрыгнула я, удивленная, что здесь, в Мадриде, меня кто-то может знать. Но парень, в ответ как-то странно шарахнулся от меня.
Потом вышла пожилая сеньора и тоже, мило улыбнувшись, сказала:
- Ола.
А вечером дочь объяснила мне, что этим «ола» люди просто приветствовали меня.
С "ола" случился казус и в метро. Зять с внуком стояли на эскалаторе выше нас с дочерью. Ребенок хотел о чем-то меня спросить (а надо сказать, что он с рождения называет меня не «бабушка», а «Оля») и, повернувшись к нам, крикнул:
- Оля!
Все два эскалатора испанцев дружно подняли руки и замахали – Ола, ниньо!
Они посылали ему улыбки, думая, что ребенок приветствует их.
Зять засмеялся и сказал, что мне нужно жить в Испании, так как имя мое здесь популярно и фамилия, пожалуй, тоже (моя девичья фамилия – Бока, а по-испански «ла бока» - рот, губы.).
Работа меня радовала. Я была довольна, что даже без знания языка могу зарабатывать, а потому использовала для этого каждую возможность.
Однажды меня попросили помыть квартиру, из которой съехали жильцы. Это была огромная четырехкомнатная квартира на 10-м этаже. Я торопилась с уборкой, потому что в 16.00 надо было ехать в колледж за внуком. Правда, с дочерью для подстраховки мы договорились созвониться, если вдруг не буду поспевать.
Я буквально летала по квартире! Оставалась только терраса – длинная, узкая. Я раздвинула стеклянные двери и с ведром в руке вышла на нее. Добросовестно вымыв все, хотела вернуться в квартиру, но не тут-то было... Откуда мне было знать, что замки на рамах защелкнутся, а открыть их можно только изнутри?! Ужас! Остановилась у перил и, посмотрев вниз, отпрянула назад, как от края бездны: машины были маленькие, а люди еще меньше. Услышат ли они меня? Да и что я им крикну? Естественно, слово «аюда», т.е. «помогите», я еще не знала. А то, что знала, от страха забыла.
В жутких стенаниях провела я минут 30. В квартире несколько раз бренчал телефон. Это моя Анна названивала и, видимо, удивлялась, что я так долго «еду в метро». Обессиленная от переживаний, я словно сползла по стеклу вниз, села на корточки и, вспомнив, что я русская, стала усиленно молиться.
Молитва помогла, так как мой блуждающий взгляд вдруг остановился на единственном валяющемся в углу предмете – железном пруте. Мне показалось, что он здесь лежал явно не зря – никаких других предметов на террасе не было. Видимо, кто-то, так же, как и я, оказывался в ловушке.
Я вытерла слезы, схватила штырь и, вставив его между стеной и рамой, стала со всей силы трясти. Я сотрясала весь дом, пока не устали руки. Наконец, раздался долгожданный щелчок, и дверь отворилась.
Надо ли рассказывать, как неслась я потом в колледж? Но все равно не успела. Благо, что дочь, заподозрив неладное, отпросилась с работы и поехала за ребенком.
С хозяином другой квартиры, где я работала, у меня тоже произошла курьезная история.
Имея уже несколько рабочих мест в Мадриде, я вынуждена была пойти на курсы испанского языка, чтобы получить элементарные навыки общения с работодателями. Один из них, Антонио, был очень симпатичен тем, что относился ко мне не слишком требовательно.
Выучив на курсах испанского языка новое выражение, я решила блеснуть умом и заодно узнать, доволен ли он моей работой.
Я ехала в электричке и в сотый раз повторяла, чтобы не забыть: «Ту контенто?».
С хозяином мы встретились около лифта. Так происходило всегда. Он приходил на обед домой, а я, к этому времени добросовестно «вылизав» все углы, спешила удалиться. Этот разговор произошел между нами тоже в спешке.
- Ола! – приветливо улыбнулся хозяин.
- Ола! – зная уже значение этого слова, ответила я.
- Я эста? – спросил он.
- Си! – гордо ответила я. И тут же вставила:
- Ту кантантэ?
Я и не знала, что слегка изменила звучание. У нас, в русском, это водится: говорим, например, «сабака», а пишем «собака». Хозяин немного замешкался, потом пожал плечами и вдруг, как отрезал:
- Но! (нет!)
Я пришла в ужас. Подумайте: спросить хозяина, доволен ли он моей работой - и получить такой ответ! Что за неблагодарные господа эти испанцы? Я очень старательно все делаю. У него с моим приходом стало так чисто в его холостяцком пристанище! Что же ему еще? Сам же недавно благодарил меня за вымытые стекла на лоджии!
Ну откуда мне было знать, что он слышит от меня: «А ты не певец?»
С дрожащими губами пытаюсь «докопаться» до истины.
- Поркэ? – спрашиваю его, готовая расплакаться от обиды.
Человек, у которого на ходу настойчиво пытаются выяснить, не певец ли он, и почему не певец, снова пожимает плечами и растеряно говорит:
- Поркэ но.
Это звучит для меня как приговор, и я со слезами на глазах и обидой в сердце нажимаю на нулевую кнопку лифта и гордо удаляюсь. Дома, рассказывая дочери, что меня, наверное, уволят, потому что мной недовольны, я почему-то не встретила сочувствия. Напротив, дочь с зятем смеялись вовсю:
− Мама, чем быстрее ты выучишь язык, тем меньше будет происходить с тобой всяких недоразумений. Что может ответить человек, если ты ни с того, ни с сего начинаешь допытываться, отчего он не поет?
Подучив язык, Ольга и сама теперь дорогу до бассейна найдет!
Дневник
Сначала я смеялась от души над своими промахами. Потом мне стало стыдно, и я поклялась, что выучу испанский так, что буду писать на нём стихи и заведу много друзей.
Каждый год, встречаясь вновь, мы становимся ближе и ближе, потому что исчезает языковый барьер. А жители Испании удивительны! И не только аборигены. Среди эмигрантов множество разного люда: и арабы, и китайцы, и негры, и украинцы, и, конечно же, мы, русские. Надо сказать, что к нам относятся испанцы с особым почтением и уважением. Вот только грубоваты мы, по их мнению, и не умеем радоваться жизни. Не обижайтесь на меня, господа, но это действительно так. Наши прекрасные русские души, о широте которых известно издревле, как-то зачерствели. Мы так углубились в свои каждодневные проблемы, что совсем разучились улыбаться.
Внучку-испаночку Анастасию называют русской принцессой, но она не хочет говорить по-русски. Мы думали, внук научит её, а вышло так, что она научила его петь испанские
«Кому?» – спросите Вы. А просто друг другу! Как это делают они, живущие за морями-океанами. Каждый человек у них – уважаемая личность. Выходя утром из подъезда, получаешь массу положительных эмоций: портэро (дежурный в подъезде) непременно улыбнется тебе и спросит: «Как дела?». Даже незнакомые жильцы высотки пожелают тебе удачи. В любом учреждении, независимо от твоего статуса и регалий, ты – желанный и самый дорогой клиент. На выходе из метро тебя никто не стукнет дверью. Если ты случайно наступил на ногу кому-то в электричке, тебе улыбнутся и по-доброму скажут: «No pasa nada» (ничего страшного). Опоздавшие на метро не станут бить со зла ногой в дверь поезда, а с грустной улыбкой помашут вслед отъезжающим. Это у них врожденное? Или традиционное, передаваемое из поколения в поколение?
Их дети растут в любви. Эти темноглазые смуглые чертята буквально купаются в море родительской ласки! Аура любви витает над ними до самой старости, ибо старики в Испании – это вообще отдельная тема. Они ухожены, красивы, жизнерадостны. Всегда – в обнимку, или за ручку. Прежде всего – они обеспечены. Клубы по интересам, бассейны, путешествия, парикмахерские – все это вполне доступно на обычную среднюю пенсию. Их опекают, их уважает молодежь. Хочу, чтобы и у нас с Вами было так же, ибо считаю, что уважаемая нация – та, которая заботится о стариках и детях.
Приехав первый раз в Мадрид, я завела дневник, где записывала самые яркие впечатления. Разделив тетрадь на две полосы, я стала отмечать хорошее и плохое. По истечении визы в графе «хорошее» уже не было места, а в другом столбце стояла всего лишь одна запись, о которой и говорить не хочу, поскольку многие даже ничего плохого в том не увидят. Мы привыкли хамить друг другу в транспорте, на улице, всюду. В Мадриде очень узкие улочки, а машин видимо-невидимо, пешеходов столько же. Водители терпеливо пропускают всех, даже не на пешеходных дорожках. В пробках они не сигналят и не матерятся, терпеливо ждут, беседуют, пьют кофе и читают журналы.
Однажды на моих глазах произошла маленькая авария – на светофоре машина на небольшой скорости врезалась в стоящую впереди. Я сжалась от ужаса, представляя реакцию наших водителей. Один бы схватил монтировку, другой с матерным криком рванул бы пуговицы на рубахе виновника… Эти же вышли из машин и, с сожалением взглянув на разбитые фонари, покачали головами. Потом один принял извинения другого, ответил дежурное «No pasa nada». И мирно разъехались.
Находясь в такой среде, привыкаешь и думаешь, что это – норма жизни, а по возвращении на родину испытываешь шок. Так случилось со мной в Шереметьево. Вылетев из Мадридского Барахаса, где мне мило улыбались работники новенького комфортного терминала, простив мне 2,5 кг перегруза, через четыре часа я опустилась на землю в прямом смысле этого слова. Одновременно с нами приземлился самолет с челноками из Турции, и в зале прилета шла отчаянная борьба за грузовые корзины. Это была именно борьба: одна женщина таскала другую за волосы, а та выдрала у нее клок шерсти от шубы. Корзину с колесиками я ждала долго, с сожалением вспоминая длинные ряды из таких же в Барахасе. Дежурная, с недовольной физиономией, на мой вопрос: «Почему так мало корзин в аэропорту?», облаяла меня, как и полагается работнику международного терминала. Дотащив кое-как огромные сумки до остановки, я испытала шок от цен на такси. Решив добраться до Казанского вокзала на метро, я слезно пожалела об этом. Как больно пинали меня дверью прохожие, спешащие мимо с равнодушными каменными лицами!
Адаптация к родным местам длилась долго, было больно и страшно: от распутицы и бездорожья, от грубости и хамства, от равнодушия и безрадостности лиц моих земляков.
Россияне, я обращаюсь к Вам! Мы – гордая, славная и красивая нация! Нам есть чем гордиться, что славить, да и красот у нас предостаточно. Осталось только радоваться тому, что имеем, наслаждаться жизнью, дарить друг другу любовь и улыбки.
У испанцев есть традиция – при встрече спрашивать: «Как жизнь?». Ответ на этот вопрос всегда один – «Muy bien!», что означает «Очень хорошо!». И никогда никто из них не скажет: «очень плохо», или, как принято у нас «хреново». Может в этом и весь секрет?
"Страна, где апельсины зреют..."
.............................................................................................................................................
Продолжение историй про Испанию читайте скоро - в исполнении другого нашего автора Ольги Нагайцевой. Она расскажет о том, как покупала там, в маленьком городке, дом, не собираясь при этом расставаться с Россией. И о "быстрых мачо". И еще о многом!
….........................................................................................................................................
Каково приходится россиянам в других странах, где и кому «за бугром» жить хорошо? К чему приводят «столкновения культур» и легко ли найти общий язык с «аборигенами»? В каких удивительных местах вам довелось побывать?
Пишите нам, рассказывайте, присылайте рисунки, снимки, видео на адрес grat@kp.ru. ведущей рубрики Наталии Грачевой. Обсудим!
….........................................................................................................................................