Сокровищ дым и пламень…

Спартаковская улица, 2. Станция метро «Бауманская»

Фото: Леонид РЕПИН

Здесь, в этих стенах, испепелил огонь единственную рукопись «Слова о полку Игореве» из Спасо-Ярославского монастыря. Чудо, что тот древний манускрипт нашел и успел Алексей Иванович в 1800 году опубликовать...

Библиотека, сделавшая его имя громким - в самом лучшем смысле этого слова, - началась после того, как купил Мусин-Пушкин известное книжное собрание Крекшина и принялся ревностно его пополнять - не только редкими книгами, но и всякими прочими древними ценностями. Так появились в коллекции монеты князей Владимира и Ярослава, был приобретен знаменитый Тмутараканский камень с надписью 1068 года, ныне хранящийся в Эрмитаже, кроме того - множество летописей и среди них нашумевшая летопись князя Кривоборского, да чего там только не было… Даже сама императрица, воодушевленная историческим собирательством Мусина-Пушкина, подарила ему несколько редчайших пергаментных книг, а также и летописей, кои сама прочесть не могла. А собиратель читал, благо, к тому любовь имел.

После того как Мусин Пушкин был назначен обер-прокурором Святейшего Синода, книжное собрание его стало пополняться еще скорее: духовные особы весьма оценили похвальное рвение историка, он быстро снискал среди них уважение и даже любовь за свое, как выразился митрополит Гавриил, «благорасположение к наблюдению истины». Лично сам для себя он никаких благ не искал и не просил. Вступивший на престол Павел Первый возвел его в графское достоинство - только теперь это произошло - и пожаловал ему просто так, от щедрот своих из-за рвения по отношению к русской истории тысячу душ крепостных. Мусин-Пушкин их принял с благодарностью и тут же разделил между ближайшими подчиненными по работе в Синоде. Чем немало изумил окружающих.

Собрание его меж тем приобрело грандиозную значимость. Умные головы из числа близких и друзей убеждали графа подумать о будущем и, пока самое время, передать собрание в какое-нибудь государственное хранилище, к примеру в архив Коллегии иностранных дел, - Алексей Иванович слушал, согласно кивал, отчетливо понимая, что дело друзья говорят, но никак не мог оторвать от себя дело всей свой жизни и, как сам выразился, «похвального намерения своего исполнить не успел»: охватил пламень всеобщего московского пожара и его цитадель. Погибло все. Лишь один бесценный Лаврентьевский список Несторовой летописи уцелел - и то потому лишь, что Мусин-Пушкин поднес его литератору Александру Первому.

Вот какую историю хранят в себе стены этого старого, столько повидавшего и перенесшего дома.

Спартаковская улица, 2. Станция метро «Бауманская»