Мертвые реки: как промышленники выживают манси с Северного Урала

Вода на реке превратилась в зеленую жижу. Фото: Роберт Карапетян

Последние пару лет коренной народ севера находится на грани выживания. Некогда кристально-чистые реки отравлены технологическими отходами. Уже исчезла рыба, сейчас уходят животные... «Комсомолка» выясняла, кто стал виновником загрязнения.

Северный Урал – уникальное место. Его как будто отрезало от цивилизации. Чтобы добраться до самой крайней точки нужно идти по непроходимым лесам, бездорожью или просто арендовать вертолет (далеко не всем это по карману). В этих же краях живет коренной народ манси – их осталось не больше сотни. Живет так, словно время для них замерло. Две семьи ютятся в неказистых домиках в небольшой деревне Пакина. Остальные разбросаны кто где. Охота и рыбалка для манси основной промысел. По крайней мере, так было раньше. До того момента, как сюда не пришли промышленники…

РАНЬШЕ ИЗ РЕКИ ПИЛИ

Николая Пакина знакомые называют нетипичным манси – он не пьет, не боится работы, которой в этих местах хватает, живет в полном согласии со своей женой.

- Коля отличный мужик, столько на своих плечах тащит и не боится проблем. Сильный человек, - говорит друг семьи Николая Сергей Дворников. – Мы его в шутку даже «мансийским олигархом» называем.

В деревне Пакина на берегу реки Тальтия Николай с супругой (она у него, кстати, русская) живут уже более двадцати лет. Здесь они построили свою избу, рядом разбили огород, поставили баньку. Из соседей только двоюродный брат Николая – Алексей Пакин со своей супругой Тамарой и двумя сыновьями.

- В свое время нам помог бывший губернатор Свердловской области Эдуард Россель. У него была программа по поддержке малых народов. Мы тогда получили буран, электроэнергию, потом нам дали телефоны, - рассказывает Николай Пакин.

Озеро на реке Тальтия было чистым несколько лет назад. Фото: Сергей Дворников

А сегодня семья получает совсем небольшую помощь от государства – по 10 тысяч рублей в месяц на каждого, около 100 литров бензина в год и минимальный набор продуктов. Поэтому живут манси в основном тем, что добыли и вырастили сами.

- Раньше нас кормил лес и река Тальтия: тут был зверь, а в чистой воде – много рыбы. Мы пили прямо из реки некипяченую воду, - повествует мужчина. - Иголку кинешь на отмель, и потом за несколько секунд ее найдешь – вода как слеза была. Но сейчас это все исчезло из-за грязи. Да что говорить, взгляните сами.

И правда. Называть реку Тальтию кристально-чистой не поворачивается язык. Ярко-зеленоватый оттенок, неестественный налет на камнях больше напоминает техническую воду. Становится не по себе…

- Выпьешь такое, помрешь сразу, - грустно отшучивается Николай. – А ведь у нас такая рыба была: таймень и хариус, вы посмотрите на фото (протягивает фотокарточки). Раньше пили из реки некипяченую воду, а теперь подойти боязно!

На слегка помятых фотографиях связки крупной «породистой» рыбы. Ее Николай ловил в реке еще пару лет назад.

- В лесу еще живность водится, но звери тоже уходят, - вздыхает Пакин. – Не могут они рядом с грязной рекой жить.

Вот такую рыбу ловили на реке Тальтия несколько лет назад. Фото: Сергей Дворников

ВЗАМЕН РЕКИ ПОСТАВИЛИ СКВАЖИНУ

Откуда же грязь в этой глуши в 800 километрах от областного центра Екатеринбурга? Оказывается, что еще в середине прошлого столетия в двери к манси постучали уральские промышленники. Тогда в окрестностях Ивделя появились карьеры, где стали добывать тяжелые цветные металлы. А сегодня здесь работает несколько карьеров УГМК – промышленного монстра, поглотившего регион от областного центра до самых северов. Накопленные за добрых полвека работы десятки миллионов тонн отработанной породы пополняются новыми порциями. И это обернулось настоящим бедствием не только для народа манси, но и для всех местных жителей от Ивделя почти до самого Североуральска.

Местный житель Николай Пакин на буране. Фото: Сергей Дворников

– Радует, что нам УГМК хоть скважину поставили в качестве компенсации за испорченную реку. Там воду и качаем. Жить ведь как-то надо, - сетует Николай. – А еще мост через Тальтию на месте сгнившей плотины построили. Дороги чистят. Хоть какая, но помощь.

Но вот равноценна ли эта компенсация за испорченную природу?

Супруги Пакины не скрывают – жить стало тяжело. Но пока держаться. Помогают манси жители Ивделя, да друзья.

– Лес для нас большая подмога: ягоды и грибы мы вымениваем у горожан на продукты. Договариваемся заранее по сотовому телефону, говорим, когда в Ивделе будем. Приезжаем, а они нас ждут, - объясняет Пакин.

Екатеринбуржец Сергей Дворников – частый гость в жилище Пакиных. Десять лет назад Николай выручил туриста, когда у него закончилась еда и сигареты. Они подружились. Теперь Сергей несколько раз в год навещает товарища.

- Это «чистые люди», не замаранные цивилизацией. Они, как и сто, двести лет назад, в одиночку противостоят суровому северному климату, живя в гармонии с природой, - говорит путешественник. – Только вот природу сегодня у них потихоньку отнимают.

РОДНИКИ И РУДНИКИ

Из деревни Пакина добираемся до Ивделя –40 километров по бездорожью тянуться вечность. В небольшом городе на севере региона живут почти 16 тысяч человек. Несколько лет назад местные жители называли Ивдель «родиной чистых родников». Но, похоже, это звание тоже смыло промышленными отходами.

- Вода в реке Ивдель отравлена рудодобывающими шахтами, она уже год как зеленая. Чиновники не хотят этого замечать. А нам-то что делать? - возмущается горожанка Елена. – В 40 километрах от города предприятием «Святогор», которое принадлежит УГМК, ведется добыча медной и медно-цинковой руды на Шемурском и Ново-Шемурском месторождениях.

По словам женщины, сегодня мало кто из горожан рискует пить воду из-под крана, даже кипяченую. Только родники и спасают. В реке - все та же зеленая жижа, которую не то, что пить – ей умываться страшно.

- Я одна живу, хожу по воду с «пятилитровкой» до родника два раза в день, - рассказывает бабушка Алевтина Матвеевна, - Мне одной много воды не надо. А у кого семьи, а транспорта нет – не навозишься, а с водопровода – там же «химия» одна.

Место, где живут манси. Фото: КП

Сотрудник Института археологии и истории РАН Илья Абрамов также утверждает, что предприятие «Святогор» продолжает отравлять окружающую среду.

- В прошлом году была отравлена река Ивдель. В этом году пришла очередь реки Шегультан – помутнела, позеленела, лишилась рыбы. Все это из-за разработки двух месторождений медно-цинковых руд компанией «Святогор», - говорит Абрамов.

По словам научного сотрудника, сегодня промышленники застраивают центр Екатеринбурга, а в 800 километрах уничтожают природу и экономят на самом элементарном: технологиях, экологии и людях. А местные чиновники, вместо того, чтобы встать на сторону возмущенных людей, «мычат что-то неразборчивое».

Воды нескольких рек от Ивделя до Североуральска уже непригодны для жизни разных видов рыб. Тальтия, Шегультан, Ольховка, Ивдель - раньше были не только украшением Северного Урала, но и его поилицей. И как ни стараются сегодня общественники, местные жители и промышленники решить проблему загрязнений: дальше слов, перебранок и неудачных проектов по исправлению ситуации дело не идет.

Последние годы река заражена "химией". Фото: Роберт Карапетян

ПОСТАВИЛИ ОХРАНУ И НЕ ПУСКАЮТ

В нескольких километрах от карьеров «Святогора» Шемур и Ново-Шемур находится уникальный природный заповедник «Денежкин камень», который также сегодня страдает от грязных вод. В самом заповеднике нет загрязнений, но и здесь исчезла рыба.

- Проводили исследования, которые показали, что в реке Шегультан больше чем в тысячу раз превышение по предельно допустимой концентрации по меди, - рассказывает пресс-секретарь заповедника Роберт Карапетян. - Странная ситуация с УГМК. Представители предприятия начали кампанию по дискредитации руководства заповедника. Когда специалисты Росприроднадзора поехали брать пробы, я поехал с ними, чтобы вести съемку, но нас не пустили.

На дороге за 16 километров к уже упомянутому предприятию «Святогор» стоит будка охранника и шлагбаум.

- Мне преградили дорогу, мол, пропуска у тебя нет, разворачивайся, - разводит руками Роберт. – Охрана молчит, ссылаясь на указание руководства. А ведь эта территория относится к Ивдельскому лесничеству. Они что, взяли и попросту присвоили ее себе? И всех манси, которые здесь живут тоже? Им-то они пропуска выдали.

Охранник на шлагбауме не пропускает посторонних на территорию, где живут манси. Фото: Роберт Карапетян

В УГМК утверждают, что дорога, которую перегородили шлагбаумом – технологическая и ограничение на ней создано для безопасности людей.

По словам директора государственного заповедника «Денежкин камень» Анны Квашниной, она в курсе, что в воде из притоков Шегультана много примесей металлов.

- История не новая, сигналы о том, что рыбы нет в воде, были очень давно. Наш враг - химия. Мы хотим знать, что происходит, - говорит Анна Евгеньевна. – Надо изжить ту нежить, которая течет с карьеров

ПРОБЛЕМА ЕСТЬ, И МЫ ОТ НЕЕ НЕ УХОДИМ

Виновники надвигающейся катастрофы тоже не отмалчиваются. Но их речи пестрят почти советскими обобщениями: «мы в курсе», «не остаемся в стороне», «будем решать проблему» - заявляют представители УГМК. По их словам холдинг работает по проектам, которые созданы по заказу сторонних организаций. А в них есть недочеты. Говоря простым языком: промышленники не могут нейтрализовать весь вред, который они наносят добычей руды.

Дело в том, что у выработок нет качественной системы отведения вод. Из-за этого осадки просачиваются через отвал, вступают в реакцию с породой, обогащаются солями и металлами, окисляются, а потом стекают в реки. В прошлом году в Свердловской области был сильный паводок и ситуация с загрязнением рек предельно обострилась.

- Проблема с загрязнением есть, и мы от нее не уходим, - признается директор по горному производству УГМК Григорий Рудой.- К примеру, Шемурский карьер. Его дно мы выстелили специальной пленкой, также же поступили и с бортами карьера, чтобы собирать всю паводковую и грунтовые воды в этот карьер, а потом путем водоотлива выкачать ее на очистные сооружения и чистить там. Но из-за серьезного паводка у нас возникли проблемы. В декабре думаем сдать на экспертизу проект на больший объем очистки вод.

Мощность конструкций – 150 кубометров воды в час, но из-за дождей осадки были на уровне 300 кубометров в час. Поэтому в компании хотят отправить на экспертизу до конца года проект новой системы очистки на 400 кубометров в час. Однако когда он будет запущен - неизвестно.

Загрязненные места. Фото: КП

Ситуацией обеспокоены и экологи региона, следящие за популяцией рыбы в реках.

- Если карьеры, которые разрабатываются и сливы с них, окажутся в верховьях реки Лозьва (протекает рядом с Ивделем – Прим.ред.), то, конечно, рыбу таймень мы потеряем, - говорит кандидат биологических наук Владимир Скворцов.

С ним согласен доктор технических наук, профессор Александр Попов из Института комплексного использования и охраны водных ресурсов.

- Относительно экологического состояния правобережных притоков реки Тальтия: оно сложное, тяжелое. Рыбы нет из-за концентрации металлов в воде, - говорит ученый. – Один из основных источников загрязнений – это карьерные воды. Реки могут быть восстановлены, как только мы перестанем воздействовать на них.

Сейчас территорию, откуда идут загрязнения, закрыли от посторонних глаз, местным жителям выплачивают крохи на проживание, а неравнодушным говорят, что работают над проблемой. Только вот результатов пока не видно. А манси в этих местах с каждым годом становится все меньше…