Премия Рунета-2020
Санкт-Петербург
+10°
Boom metrics
Общество17 июня 2019 7:43

В финском «котле у Порлампи»: Дневник бойца Свистунова

Выбраться из него удалось. Но далеко не всем…
Валерий Свистунов отступал с войсками из-под Выборга, оказался в блокадном Ленинграде и потом гнал немцев до самого Берлина.

Валерий Свистунов отступал с войсками из-под Выборга, оказался в блокадном Ленинграде и потом гнал немцев до самого Берлина.

Фото: Артем КИЛЬКИН

Книга счетоводная. Под нею приписано «Дневник». Две отцовские тетради петербурженка Елена Пожарская хранит всю свою жизнь. В них – как отец, Валерий Павлович Свистунов, отступал с войсками из-под Выборга, как оказался в блокадном Ленинграде и как гнал немцев до самого Берлина. «Комсомолка» публикует фрагменты «финской» части дневника.

НАЧАЛО

21 июня был обычным предвыходным днем. Все мылись, брились, готовились к выходному дню. Думал ли кто, что на другой день начнется война? О том, что война с Германией будет, мы все знали. Даже больше, ожидали ее. И, тем не менее, она началась неожиданно.

22-го нас подняли по тревоге. Решили, что обычная учебная тревога. У многих в кармане увольнительные. Многие досадуют на пропавший выходной день. Наконец, стало известно: Германия начала против нас войну. У всех бодрое, боевое настроение: врага разгромим.

К вечеру выступили из Токсово в Левашово. Остановились в Сорвала (Сорвалинсаари, ныне остров Гвардейский. – Прим ред.). Рыли землянки, таскали накатки. Целую неделю финны молчали. 29-го повели наступление по всему фронту. Заговорили наши орудия. Атаки были отбиты. Стояли в Сорвала почти месяц. Излазили всю границу.

В семейном архиве сохранилось много фотографий родного героя.

В семейном архиве сохранилось много фотографий родного героя.

Фото: Артем КИЛЬКИН

Наконец, по-особому заданию выехали на острова. Были на Пуккионсаари (ныне Козлиный. – Прим. ред.), напротив Мартинсаари (ныне Малый Пограничный. – Прим. ред.), захваченный финнами. Провели на острове день.

19 июля впервые попал под артобстрел. Не растерялись, удачно вышел из зоны обстрела. Но впечатления произвело сильное. Этот нарастающий резкий свист, вой, визг снаряда, кажется, штопором ввинчивающийся тебе в мозг. Потом несколько раз был под артобстрелом, привык.

ПЕРЕД ОТСТУПЛЕНИЕМ

Переезжали через Сайменский канал. Красивый канал, правда, для небольших судов. Вообще, здесь очень много красивых мест. Показательны в этом отношении финские деревни. Почти все дома окрашены снаружи, внутри прекрасная отделка, изразцовые печи. С нашими деревнями в сравнение не идут.

Вся армия отступила под Выборг. Из города всех эвакуировали. Началась вакханалия. Стали «эвакуировать» оставшиеся запасы в магазинах и складах.

25-го расположение нашего штаба противник накрыл артогнем. Группы финнов проникали в тыл, дорога на Ленинград была свободна.

Свистунов (в верхнем ряду второй справа) с сослуживцами.

Свистунов (в верхнем ряду второй справа) с сослуживцами.

Фото: Артем КИЛЬКИН

Вечером (26 июля. – Прим. ред.) стало известно, что пришел приказ: Выборг не сдавать, всякие пожары прекратить. 27-го утром переехали в Выборг. Странно было видеть город пустым. У вокзала – следы поспешной эвакуации: брошенная мебель и вещи. Нашли несколько велосипедов. Гоняли по улицам и по футбольному полю.

Утром 28-го рано поехали на наблюдательные пункты. Один был на церкви у крепости, второй – на родильном доме. Наблюдали, как финны перебрасывали через залив в тыл к нам, под Выборг, целые транспорта. Наша артиллерия молчала. Приехали с работы, позавтракали, и тут нам сообщили, что мы окружены.

ВЫХОД ИЗ ОКРУЖЕНИЯ

Стали выезжать из Выборга. На окраине – страшное скопление машин, повозок, тракторов, лошадей, стоят раненые: Выборг горит, кругом полыхает пламя. Время от времени раздаются взрывы, это взлетают на воздух заводы, склады. Взлетел на воздух и красавец-вокзал.

Отошли каких-то два километра, нас стали обстреливать из орудий. Долго стояли на месте. Целую ночь продвигались от одного моста к другому (два километра). Сразу за мостом свернули с Ленинградского шоссе вправо на проселочную дорогу в Ала-Сяйние (Юля Сяйние. – Прим. ред.). Тут я увидел первого убитого за время отступления. Убит он был, видимо, вечером, и за ночь сильно побледнел. Снаряд попал в повозку, убил троих и лошадь.

Колонна вступала на широкую полянку перед деревней Юлясоммес, только еще теплую от боя. Наступила ночь. Где-то поднялась стрельба и началась беспорядочная пальба во все стороны. Люди по частям рассредоточены не были, никто не знал, где свои, где чужие. С одной опушки подкравшиеся финны закричали «Аля-аля-аля». Кто был поблизости, бросились в панике бежать.

Нам предстояло пройти четыре километра до станции Сомме, где отряд моряков с острова Койвисто сдерживал продвижение финнов по Приморскому шоссе. Стали вытягивать колонну на дорогу. Прошли метров сто и остановились. Оказывается, впереди была поляна перед деревней Порлампи, и финны на эту поляну не давали и носа сунуть. Били прямой наводкой из орудия, строчили из пулеметов и автоматов.

Свистунов (справа) как топограф всегда шел впереди с компасом и биноклем.

Свистунов (справа) как топограф всегда шел впереди с компасом и биноклем.

Фото: Артем КИЛЬКИН

Начались попытки сбить финнов с опушки. Ни одного регулярного стрелкового подразделения не было. Вся пехота поразбежалась и шаталась среди обоза. Набирали случайные группы по 30-40 человек и совали их на поляну. Что могли поделать 30 человек против хорошо укрепившихся финнов? Много погибло людей, а выбить финнов не удалось. Били наши орудия. Не помогло. Никого из командиров не было вино. Все попрятались в обозе. Вместо того, чтобы собрать людей и объяснить им обстановку, зажечь большивистским словом, под угрозой оружия стали сколачивать отряды и снова посылать их вперед на злополучную поляну.

Я пошел к колонне жечь карты, которые остались в машине. Подхожу, вижу, несколько человек тащат вещи с машины, по всему обозу идет грабеж. Где-то слышна пьяная песня и звуки гармоники.

Вдруг на высотку, где мы сидели, враг обрушился артогнем. В трех метрах от меня разорвало в ровике ефрейтора Медведько. Ко мне прилетела кисть его руки.

Мы углубились в соседний лес, зашли в тыл финнам, засевшим на опушке, и таким образом из кольца вышли. Таким образом, какая-то группка автоматчиков обстреливала дивизию и заставила ее бросить матчасть. Паника и отсутствие руководства были им на руку.

НА ОСТРОВЕ КОЙВИСТО

Пришли в Койвисто. Голодные, уставшие, измученные, побрели мы в оборону. Еле дошли. Оборудовали кое-какие окопчики. Утром наварили картошки.

Встретили многих своих знакомых, которых не видели с того момента, как стали прорываться из кольца. Мы все считали, что нас вывезут в Ленинград. Ведь хорошо обученных артиллеристов нужно поискать. А нас пугали тем, что всех пошлют в пехоту.

Нас организовали в артдивизион, обещали дать малокалиберные пушки. Никаких орудии не дали. Копали картошку. Финны часто обстреливали наше расположение, мы прятались, а после обстрела снова разгуливали по берегу. Жизнь была тихая и почти мирная. Но всех такое положение не удовлетворяло. Хотелось снова встать у орудий и громить врага.

Герой Свистунов ушел из жизни в 1980 году.

Герой Свистунов ушел из жизни в 1980 году.

Фото: Артем КИЛЬКИН

Нас переформировали в стрелковую роту. Опять ничего не делали и истребляли продукты. Наконец, приехал представитель нашего полка. Наш полк снова существовал и громил немцев под Ленинградом. Всех нас охватила большая радость. Но командование острова не хотело нас отпускать. У него был приказ: удержать остров любой ценой. Под видом «большого шторма» нас не вывозили.

Наконец, 25 сентября нас погрузили на катера. Прощай, остров Койвисто. Тихо нам жилось у тебя, но впереди нас звали жаркие схватки с лютым врагом.

Ехали всю ночь. Утром прошли мимо Кронштадта. Он жил напряженной жизнью. Стояло много поврежденных кораблей – следы эвакуации из Таллина.

26-го утром мы были в Ленинграде.

СПРАВКА «КП»:

Валерий Павлович Свистунов родился 17 февраля 1921 года в Тутаеве Ярославской губернии в семье военнослужащего РККА. Окончил десять классов школы. В августе 1939-го поступил в Ленинградский государственный институт журналистики имени Воровского. В октябре 1939-го призван в РККА.

С октября 1939-го по октябрь 1940-го был курсантом окружной школы сержантов артиллерийской инструментальной разведки в Луге. С октября 1940-го по сентябрь 1941-го – младшим сержантом, а затем и командиром топографического отделения 101 гаубичного артполка. С мая 1942-го служил в 788 и 3 разведывательных артиллерийских дивизионах. Прошел путь до парторга. Воевал на Северном, Ленинградском, 1-ом и 2-ом Белорусских фронтах.

После войны был кадровым офицером, дослужился до подполковника. Демобилизовался в 1960 году и стал работать по профсоюзной линии.

Награжден орденом Отечественной войны II степени, двумя орденами Красной Звезды, медалями «За оборону Ленинграда», «За победу над Германией», «За взятие Берлина», За освобождение Варшавы».

КОНКРЕТНО:

В боях в районе Порлампи потери Красной Армии (там было задействовано около 35 000 человек) составили убитыми 7 000 человек, в плену оказалось 9 000, а еще 1 000 советских бойцов была ранена. Финны потеряли около 700 человек, еще 2 700 получили ранения.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:

Когда слово «умер» исчезает. История Тани Савичевой

Дневник Тани Савичевой – символ блокады и, по легенде, один из обвинительных документов на Нюрнбергском процессе – написан синим карандашом в телефонной книжке. 11-летняя Таня взяла ее, наполовину заполненную чертежами, у сестры Нины. В дневнике девять записей. Шесть из них – даты смерти членов Таниной семьи. Постепенно слово «умер» исчезает: остаются одни имена и даты (подробности)

Дети – о войне: История блокадного Ленинграда в пяти дневниках

Нетленные записи сохранили родственники или случайно нашли незнакомые люди спустя много лет (подробности)