Как избежать «мертвых душ» и конкурировать не в силовом, а в правовом поле

Нынешние кандидаты не только бывшие и нынешние депутаты - тут экологи и специалисты по работе с инвалидами, руководители вузов и домохозяйки. Фото: vk.com

И в их рядах не только бывшие и нынешние депутаты - тут экологи и специалисты по работе с инвалидами, руководители вузов и домохозяйки, и верные ленинцы, и завзятые либералы. «КП» расспросила некоторых из них, как они справились со сбором подписей, через какие испытания пришлось пройти, какие выводы они сделали.

«Я тщательно отбирала людей в свою команду»

Директор НПЦ медико-социальной реабилитации инвалидов Светлана Воловец благодарна своим волонтерам за то, что избирком отбраковал минимум собранных ими на северо-западе Москвы подписей.

- Сколько людей смогли привлечь для сбора подписей?

- У меня была большая команда. Те люди, которые говорят, что они не смогли собрать достаточно подписей потому, что это почти нереально, - они лукавят. Я начала готовить команду к сбору заранее. Тщательно отбирала людей. Их более полусотни. Самых разных возрастов, из разных социальных групп.

- Вы знали всех своих сборщиков в лицо?

- Конечно, и по именам. Я же иду не от партии, подписи собирать надо было в любом случае, это не первые мои выборы - и я представляла, насколько это сложно. Проговаривала детали с каждым волонтером. А мои друзья-психологи провели с ними специальные тренинги.

- Тренинги - для чего ?

- Чтобы повысить их стрессоустойчивость. Мы же ходили не только по квартирам, где Воловец знают и любят, как мы предполагали. Мы шли во все квартиры. И собирали подписи всех жителей районов, которые согласны были их отдать.

- Ваши волонтеры - они же ваши идеологические союзники?

- Они, надеюсь, искренне разделяли мои идеи и взгляды. Знали, с какой программой я иду, ведь они должны были объяснить ее пункты тем, кто об этом спрашивал. Это непросто. И тренинги тут необходимы. И, повторюсь, разговоры о том, что собрать такое большое количество подписей за такое время нельзя,- это все-таки лукавство. Если проанализировать то, как сбор подписей проходил, например, в нашем районе: шли самовыдвиженцы, не имевшие большого ресурса и значительного опыта, но при том они смогли выполнить задачу за счет четкой организации процесса.

- В вашем округе на северо-западе прежде было много предприятий ВПК, контингент - патриотически настроенный, как относились к кандидату, радеющему за права инвалидов?

- Здесь люди положительно относятся к социально ориентированному кандидату. А я как раз такой кандидат. И у меня социальная программа.

- Волонтеры ваши сталкивались с агрессией по отношению к ним, с активным нежеланием идти на контакт?

- Конечно, сталкивались. Не могу сказать, что это были люди, имевшие отношение к ВПК, - такое без привязки к профессии происходило. Встречались сборщикам те, кто поддерживал резко оппозиционные партии, и, конечно, понимания у них не находили. Сейчас, когда мои волонтеры знакомят избирателей с мои программой и стоят около агитационных кубов, уже было нападение на них, в районе Куркино. Но это же не методы решения спорных вопросов! Как и митинги эти идущие… Мы же все были в равных условиях. И все, если действительно хотели пройти в Думу, должны были собрать нужное число подписей. Ведь человек в Мосгордуме - это представитель большого числа москвичей, которые его реально поддерживают. А если не поддерживают - надо чем-то другим заниматься.

- Как отсеивали подписи недействительные?

- Мы все просматривали сами - все подписи, собранные за день. У нас не было возможности проверять по базам данных. Правила заполнения довольно четкие - и мы их старались соблюсти. Многое зависело от уровня добросовестности и ответственности волонтеров. Если ты мне сегодня принес испорченый лист, завтра принес испорченный лист, значит, мы с тобой будем расставаться.

- Вы использовали все время, отведенное для сбора подписей?

- Начали, как только стартовала кампания, а закончили дня за два до ее завершения.

- Курьезы случались?

- Иногда волонтеров встречали так: провожали на кухню, кормили-поили. Люди же чувствуют фальшь: если их искренне убеждают - они откликаются.

- Отсев большой?

- Небольшой, но был. Мы представили чуть более 6 тысяч подписей, избирательная комиссия забраковала 1,89%. То есть около сотни. «Мертвых душ» у нас не было.

- Какой урок для себя извлекли из этой кампании?

- Нужно очень тщательно готовиться. И второе - кадры решают все! Были добросовестные ребята в штабе - это многое решило.

- Как ощущаете уровень конкуренции в вашем округе?

- Как высокий. Никого из соперников нельзя недооценивать.

«Избиратель разберется, что к чему»

Главный специалист ВГТРК Николай Александров знает свой Останкинский район как свои пять пальцев и считает, что голосуют не столько за идеологию, сколько за конкретные дела.

- Вы депутат МО Останкинский, и вам, наверное, проще было привлекать волонтеров?

- Ну как сказать. Да, старшие по домам были моими помощниками. И коллеги помогли. Более 80 человек я смог привлечь. Были начальники, бригадиры, которые контролировали процесс.

- Кто их инструктировал, вы?

- Начальник моего штаба. Мы сделали такую «шахматку» - поквадратную схему по домам, как пойдут волонтеры.

- Какие эмоции встречались чаще - равнодушие, активное неприятие, симпатия и имело значение, что вы муниципальный депутат в этом районе?

- Там, где не согласовали со старшими домов, - там люди не очень активно шли на контакт. В Останкине, где я работаю и занимаюсь проблемами колеса, которое хотят поставить вплотную к домам, и около двух лет борюсь как депутат, возглавляю комиссию по контролю за реконструкцией ВГТРК. Еще я смог организовать перекрытие шлагбаумами 2-й Останкинской улицы, что раньше никому не удавалось. Из-за большого наплыва посетителей на ВДНХ местные жители не только не могли подъехать к своим домам, но и даже пройти из-за массы посторонних машин. И еще это время от времени затрудняло проезд спецслужб. Перекрытие, которого я добился, улучшило положение людей.

- Если ваш волонтер не смог выполнить суточную норму сбора, вы ему говорили «давай до свидания»?

- Ну были те, кто не справлялся, были те, у кого некачественно были заполнены листы. Ну мы просто такие листы не учитывали и, разумеется, не подавали. Отбраковку делали на первом этапе, но это не было поводом сразу расставаться со сборщиком.

- И сколько вы отбраковали сами?

- Наверное, около 400 подписей. Из шести с лишним тысяч. В избиркоме около 170 нашли «некачественных» автографов. Подчеркну, без «мертвых душ». Да, я слышал, что данные тех, кто умер в апреле - мае этого года, оказались в подписных листах некоторых кандидатов, но у нас таких ситуаций не было.

- Не били ваших сборщиков, с лестницы не спускали?

- Бить не били, но случалось, дверь открывали явно поддатые люди и начинали так: «Ну чё надо?!» Мол, они отдыхают, а к ним кто-то лезет с какими-то листами.

- С конкурентами на одной лестничной площадке пересекались?

- Бывало. В подъездах встречались, на улицах - ну что, расходились в разные стороны. А некоторых старшие домов принципиально не пускали - из-за собственной позиции по отношению конкретно ко мне.

- Вы представляете «Коммунистов России» - антикоммунисты, либералы не посылали ваших людей куда подальше?

- Ну как сказать. В районе просто многие знают меня лично, и это с идеологией не связано. А с делами, которые я делаю. Потому с пониманием относятся.

- Эта компания не заставила вас задуматься: а нужно ли столько подписей вообще?

- Я считаю, что надо уменьшать число подписей. Надо большие возможности для кандидатов создавать. И для бОльшей конкуренции, и чтобы избежать проблем, которые сейчас возникли с протестами. Это все вопросы решаемые. Избиратель разберется.