Антон Немцов: Я смог заплакать только на 11-й день после убийства отца. Шок...

Антон Немцов в студии Радио "Комсомольская правда"

Фото: Иван МАКЕЕВ

Шесть лет назад, 27 февраля 2015 года, в Москве, на Большом Москворецком мосту двумя выстрелами в спину был убит Борис Немцов.

Накануне этой скорбной даты мы пригласили к нам в редакцию - на запись программы «Непарадные портреты с Александром Гамовым» - сына политика Антона Немцова.

Фото: Иван МАКЕЕВ

Перед вами - стенограмма нашего с Антоном разговора. Почти не правленая и с небольшими сокращениями.

Честно признаюсь - я сначала ее пытался и править, и сокращать... А потом почитал и понял: из текста «выплеснулось» что-то важное. Человеческое. И вот я снова все восстановил. Специально разбил разговор на главки. Что кому интересно - то и читайте.

- ... Антон, спасибо вам, что пришли.

- Спасибо вам, Александр, что пригласили.

- Дата, на самом деле, печальная очень, и для меня это, конечно, трагедия. 27-е число, гибель Бориса Немцова, одного из моих самых любимых героев, вы знаете. Я не во всем разделял позицию Бориса Ефимовича, но то, что это был яркий человек и яркий политик, я это понимал и понимаю. Поэтому очень часто его вспоминаю. Я на самом деле вас давно знаю...

- А я - вас.

Первый класс Немцова-младшего

Фото: Иван МАКЕЕВ

- ... У меня перед глазами стоит фотография - Борис Немцов ведет сынишку в школу, в первый класс. Причем, вы такой важный, кудрявый, а Борис, у меня такое ощущение, что он больше волнуется., чем первоклассник. Это правда, да, вы помните этот день хорошо?

- Этот день я помню, но я бы не сказал, что мой папа волновался. Но то, что я не волновался совсем - это правда. Потому что, когда я шел в первый класс, то у меня было ощущение, что 11 лет в школе - это как интересное приключение.

Правда, учась в первом классе, я быстро понял, что это очень тяжелый труд, особенно первый класс для меня был непростым. Ну а дальше уже стало легче, вплоть до золотой медали… но когда я шел в первый класс, мне было очень весело.

- А почему именно отец вас вел?

- Ну, наверное, потому, что он мой отец.

- А мама была занята?

- В тот момент на том утреннике были и мама, и папа. Просто это фотография такая, где я с папой.

- Ваша мама, давайте мы ее сразу назовем.

- Екатерина Одинцова.

- Да.

Борис Немцов с бывшей супругой телеведущей Екатериной Одинцовой и сыном Антоном, 2007 г. Фото ИТАР-ТАСС/ Александр Саверкин

«Отцы & Deti, или Записки школьника».

- И еще одна у меня фотография перед глазами. Это презентация книги Антона Немцова. Это был такой факт, который вызвал небольшой ажиотаж. Вам сколько лет тогда было?

- Когда я писал книгу, мне было 10 лет. Когда она была написана уже, мне было 11 лет.

- А когда она была издана, вам сколько было лет?

- 11. Отдельно только хотел бы сказать, что именно вот печатал ее не я, там была история такая, что я надиктовывал на диктофон, моя мама это расшифровывала и потом редактировала. Но редактировала, конечно, совсем немного. То есть, там все мысли мои, просто чуть-чуть мы с ней вместе проговаривали, как что лучше изложить. Просто, наверное, всем слушателям понятно, что ребенок в 11 лет именно вот напечатать книгу не может, но надиктовать на диктофон - вполне.

Антон на презентации книги «Отцы & Deti, или Записки школьника», 2007 год . Фото ИТАР-ТАСС/ Игорь Кубединов

- Давайте напомним, что это была за книга, о чем она и почему - вдруг…

- Эта книга называется «Отцы & Deti, или Записки школьника». Это взгляд 10-летнего ребенка на взрослую жизнь. То есть, на семью, на детей, на работу, на взрослые проблемы разные. Вообще я в детском возрасте был ребенком достаточно развитым и меня уже в 10 лет звали на разные ток-шоу рассуждать на разные взрослые темы. А книга как бы стала уже своего рода, может быть, кульминацией всего этого. Но ажиотаж был сильный, это правда.

- А Борис Ефимович какую роль исполнял? Издателя?

- Я бы сказал, что ему эта идея казалась прикольной, но он не участвовал в этом.

- Ну как, он на презентации, там вы автографы раздаете, это Дом книги, по-моему?

- Он был на презентациях, причем, на многих. Он об этой книге рассказывал своим друзьям, которые тоже были на этих презентациях. По-моему, одну презентацию в Санта Фе папа даже вроде организовал. Но я имею в виду, что он не участвовал в процессе именно создания этой книги.

- А на какие средства? Как это все было?

- Вообще-то мне за это заплатили.

Свадебное фото Антона Немцова и его супруги Анны.

Фото: Личный архив

- Да? Много?

- Как бы это платили не мы, а платили нам. Я даже могу сказать, сколько за эту книгу мне заплатили. 5000 долларов. И мы с мамой на эти деньги на Мальдивы поехали.

- Вы повезли маму, короче.

- Да. И я еще себе компьютер купил.

- Здорово.

Фото: Иван МАКЕЕВ

Родительский день и зона камикадзе

- В то время вы уже отдельно от папы жили, правильно, да?

- В тот момент папа с нами не жил.

- Он мне рассказывал, что у него был родительский день, раз в неделю, по-моему, и он объезжал всех, всех своих детей. Я не знаю, сколько их к тому времени у него было. Значит, вот вы, Жанна…

- Есть еще моя сестра Дина. Полная сестра и по маме, и по папе. Есть еще сестра Соня, которая дочка Ирины Королевой.

- Вот я ее маленькую помню.

- Возможно.

- Да, да, мы были у них как раз в гостях.

- Я, кстати, с ней недавно общался, с Соней Немцовой. Очень умная, талантливая девочка и при этом прекрасно поет.

- И с мамой, естественно, общались?

- Да.

- Так вот, у Бориса был родительский день, когда он все бросал - политику, хозяйственные дела - и только занимался детьми. Я уж не знаю, сколько времени он уделял каждому ребенку, но он ездил по всем детям. Вы подтверждаете, да, вы помните, как это было? Как часто вы с отцом общались?

- Примерно, правда, раз в неделю, но бывало и реже, когда у папы были какие-то дела.

- Он к вам приезжал или вас забирал?

- Ну, когда я был маленький, приезжал всегда он. А лет, наверное, с 15 иногда приезжал я.

- И просто заставали там, может быть, своих братьев, сестер, да?

- На тот момент у меня братьев еще не было.

- То есть, только с сестрами?

- Да.

- Ну, и с их мамами, естественно, да?

- С Ириной Королевой я, наверное, стал общаться лет с 14 где-то.

- Вот для чего были эти встречи? Просто ходили куда-то в кино, в цирк, в театр? Просто по улицам?

- Ну, мы ходили в разные места. И в кино, и иногда в кафе, иногда гуляли, иногда у нас дома. Иногда спортом занимались.

- В теннис?

- Нет, в спортзал ходили. Железо, да. Иногда физику. Ну, много чего.

Борис Немцов с сыном Антоном, автором книги «Отцы & Deti, или Записки школьника», раздают автографы в Доме книги. 28 сентября 2007-го. Фото: Игорь КУБЕДИНОВ/ТАСС

- Какие-то забавные случаи, смешные, интересные - вот что-нибудь такое можете вспомнить?

- Знаете, я вот могу сказать, что самое интересное было, когда мы с отцом ездили отдыхать.

- Куда?

- Например, в Египет, в город Дахаб кататься на виндсерфинге. Там был такой интересный случай, реально очень интересный. Есть вот Дахаб и там есть в море три зоны. Есть просто море - там не такой сильный ветер и не такие высокие волны. Есть speed зона - от слова «скорость» - там сильный ветер. И там следовательно виндсерферы катаются с большой скоростью. А есть еще такая вейв-зона, или ее еще зона камикадзе называют, где гигантские волны вплоть до 3 метров. И один раз папа меня посадил на доску и повез в зону камикадзе. И когда мы вернулись, моя мама была в шоке.

- Почему? Вы ей показали снимки или что?

- Ну, мы рассказали об этом. Снимки мы не показывали, потому что там фотоаппарата не было. Потому что как можно на доске, на виндсерфинге, взять с собой фотоаппарат?

- Так, и что? Вы там что испытали? Почему отец вас туда…

- Ну, я попросил.

- Вам сколько было лет?

- Ой, где-то в районе 10, может быть. Но потом он, конечно, сказал, что он зря это сделал. Типа, что опасно было. Но в тот день, кстати, там волны были не такие высокие.

- И что вы испытали? И почему вам это запомнилось? Потому что страшно было или что?

- Было прикольно, что мы с папой поехали в зону камикадзе.

- Папа что, испугался или был горд?

- Папа, он всегда был смелый. В том числе и тогда. Просто это был интересный опыт. Ну, как, волны, море. На самом деле, мой папа очень любил на виндсерфинге кататься. Это был его любимый спорт. Я, конечно, тоже научился, но не так хорошо, как он. Даже вообще не так хорошо, как он.

- То есть, это была черта его характера? Отражало его характер - вот куда-то в пучину…

- Отец был очень бесстрашным человеком, это правда.

Фото: Иван МАКЕЕВ

- Вам сейчас сколько?

- 25.

- А вашему сынишке, Борису?

- Два.

- Он похож, по-моему, на дедушку, да?

- Он похож глазами, выражением лица и главное, что жизненной энергией и, наверное, с какой-то позиции бесстрашием. Потому что он, кстати, такой не пугливый ребенок...

«Если человек не умеет трудиться, то он будет бедно жить»

- А отец проверял дневник, интересовался, как и что?

- Он интересовался и иногда проверял. Иногда подписывал дневник.

- Но вы ж отличник были, если с золотой медалью закончили?

- Сначала не был отличник. Потом стал. В последнем классе уже.

- А так были записи, типа, плохо вел себя на уроке?

- Было.

- И как, он вас отчитывал или что? Двойки?

- Знаете, у отца на этот счет была позиция. Он считал всегда, что, если сын плохо учится, то это проблема сына. У него был взгляд, что, если человек плохо учится, то он потом будет бедно жить.

- А, вот так? Это он вам так говорил?

- Да. Конечно, сейчас, учитывая мой жизненный опыт, я понимаю, что эта фраза она верна наполовину, то есть, в ней, конечно, есть истина, но не полностью, потому что исключений достаточно много. Но я бы сказал так. Что, если человек не умеет трудиться, то он будет бедно жить. Следовательно, если он плохо учится, значит, он, скорее всего, не умеет трудиться. Но если человек, допустим, плохо учится не из-за общей лени, а, допустим, потому, что ему интересно что-то другое, то шансы на успех есть. Потому что кто-то, например, плохо учится, потому что хочет профессиональным спортсменом быть и ему это не нужно, все силы у него на спорт уходят.

- Но вы согласны с этим, да? Вы сейчас реализовались? Вы сейчас хорошо живете?

- Ну, я сейчас учусь на шестом курсе московского физико-технического института, я занимаюсь разными вещами, помимо института, но я как бы хочу сказать, что я еще реализовался не до конца.

- А какими еще вещами, допустим?

- Ну, например, я занимаюсь фондовым рынком еще.

- Ну-ка, расскажите, что вы там делаете, на этом фондовом рынке?

- Я вам хочу сказать так, что вот в том году я успешно вкладывал деньги в акции.

- Сколько же вы вложили?

- Ну, это мое личное дело.

- Так, и сколько получили? Отдача какая была?

- Высокая.

- Понял. То есть, вы себя обеспечиваете в принципе?

- Да.

- Себя, свою семью?

- Да.

- У мамы не берете деньги?

- Нет.

- Папины капиталы тоже не тратите?

- Стараюсь.

- Ясно. И в то же время вы политикой занимаетесь, да? Вы член политсовета какой-то все-таки партии?

- «Гражданская инициатива». Ну, она называлась Партия перемен, но можно сказать, что и не называлась, потому что…

- А почему вы там просто член политсовета, а почему не генсек, допустим?

- Ну, возраст не тот, наверное.

У нас сейчас главный человек в партии - это Андрей Нечаев.

- Но у вас есть желание политикой вплотную заниматься или нет?

- Сейчас у меня как бы эта деятельность не является основной. Потому что сейчас у меня основная деятельность - это написание диплома.

- И фондовый рынок?

- И создание некоторых бизнес-проектов.

- Вы их что, уже наметили? Вы кто, бизнесмен будете?

- Ну, смотрите, я учусь на кафедре технологического предпринимательства. Эта кафедра, ее называют неофициально кафедрой Роснано. Что учат на нашей кафедре? Делать бизнес в сфере высоких технологий. То есть, я учусь в Московском физико-техническом институте, но именно на то, как делать бизнес в сфере высоких технологий. Я бакалавриат окончил на факультете физической и квантовой электроники, где меня учили физике, а сейчас я изучаю, как в сфере высоких технологий делать бизнес. Но в данный момент у меня есть несколько проектов, один из них определенным образом касается криптовалют.

- Ух, ты! Понятно. То есть, вы, может быть, криптовалютчиком сделаетесь?

- Ну, не совсем так, конечно.

- Интересно. И когда вы определитесь? Вот Немцов младший куда идет - в политику, в бизнес или все это будет смешано?

- У моего отца за жизнь тоже было много деятельностей. Сначала наука, потом политика, потом бизнес. Потом опять политика.

- Потом власть. Он же все-таки дорос...

- Ну, власть и политика, считай, одно и то же.

Фото: Иван МАКЕЕВ

«Я за отца очень сильно переживал»

- А политика вообще у нас грязноватое дело?

- Вы знаете, я считаю, что в любой профессии - в ней бывают как положительные вещи, так и отрицательные. То есть, даже вот я знаю, что, если взять тех же доярок, то они молоко тоже воруют.

- В смысле?

- То есть, как бы я о том, что среди доярок есть как честные доярки, так и нечестные. Ровно так же, как и среди представителей любой профессии есть честные, так и нечестные. Вот мой папа, например, был честный политик. То есть, как бы я бы сказал, что все зависит от самого человека. Каким он будет в любой профессии, включая политику.

- Вы уже в довольно сознательном таком возрасте наблюдали Бориса Немцова - политика. Он и первым вице-премьером был. Потом чуть ли не преемник президента, помните, да?

- Ну, когда был преемником, мне было два года.

- Ну, все равно, потом вы узнали, что папа, оказывается, был почти преемник Ельцина.

- Ну да.

- Потом он был борец-оппозиционер, ходил на митинги, манифестации протеста. Потом пару раз он задерживался, к административной ответственности привлекался. Я, например, к нему в изолятор передачки носил. Кстати, радио "Комсомольская правда" однажды я ему отнес в камеру, и он слушал, и анализировал наши передачи. То есть, я к чему это говорю? Как вы это воспринимали вот своим умом как еще молодого человека? Вы были за отца или за власть?

- Вы знаете, я могу сказать так. Что я за отца очень сильно переживал.

- Ребенком?

- Ну, не ребенком, а когда началась его оппозиционная деятельность. Ну, я тогда был подросток. Я за него переживал, потому что я тогда уже понимал, что то, чем он занимается, это очень опасно. И, конечно, лично мне бы хотелось, чтобы он этим не занимался и был сейчас жив.

- Вы ему говорили об этом? Типа, пап, завязывай с оппозицией… ну, в другой какой-то форме?

- Я говорил просто, что я считаю, что собой рисковать не надо.

- Что он на это отвечал?

- Он отвечал, что это его жизненный путь.

- Это, видимо, под влиянием мамы, да?

- Ну, знаете, у мамы, у нее позиция была похожая. Но я бы сказал, что это не столько под влиянием мамы, это просто, наверное, было желание ребенка, чтобы отец был в безопасности. В принципе, желание естественное.

- Ну, конечно. Ясно...

Минута молчания в эфире

... - Здесь, Антон, может быть, самый, конечно, трудноватый вопрос. Я тогда Ирине Королевой звонил, когда стало известно, что Бориса нет. Я ей звонил и, может быть, неправильно сделал, но я журналист, у меня выхода не было, и меня ругали за это коллеги, - я просто вот ее плач в эфир дал. С другой стороны, это моя работа, и это трагедия человека - этот вот крик. И вот у вас и у Бориса я прошу прощения, конечно, что я так поступил … Когда вы сами об этом узнали?

- Я в ту ночь Ирине Королевой тоже звонил. И она тоже плакала, когда я звонил. О том, что произошло, я узнал ночью, примерно где-то через час после гибели отца.

- Вам кто об этом сказал?

- Мне на телефон начали присылать соболезнования. И когда я эти соболезнования стал читать, то я сразу понял, что что-то не то. Почему? Потому что у меня возникли мысли, что что-то случилось или с папой, или с мамой. Потому что в тот момент моя мама летела на самолете и я подумал, что, может быть, самолет разбился. Ну, раз мне высылают соболезнования.

Но потом, когда я зашел в новости, то я прочитал, что убили отца. И у меня была такая реакция, что меня после этого несколько часов рвало. Ну, это как бы, знаете, такая реакция вегетативной нервной системы на очень сильный стресс. Ну, у кого-то, допустим, начинаются сердечные приступы, кто-то там падает в обморок. У меня была вот такая реакция.

- Извините меня за такие вопросы, Антон.

- Ну, я вам на них ответил.

- Да. Я был в шоке.

- Ну, это на самом деле очень сильный шок и, кстати, хочу сказать, что для меня это был настолько шок, что я смог заплакать только на 11-й день после убийства.

(Минута молчания в эфире.)

- (Обращаюсь к звукорежиссеру) Вот эту паузу не вырезайте, ладно?

Я хочу вам, Антон, напомнить слова президента Путина, мы с вами их обсуждали, когда он однажды сказал, что расследование убийства Бориса Немцова нужно довести до конца. Помните, да? И вы тогда, прежде чем ответить, ну, советовались с кем надо… как бы вот вы это прокомментировали?

- Я бы это прокомментировал вот как. Что я, действительно, согласен с президентом. Что расследование убийства отца нужно довести до конца. Но в интересах, так скажем, следствия и в интересах того, чтобы этот процесс все-таки был до конца доведен, я считаю, что обсуждать подробности этого не нужно.

- Наверное, вы правы. Скажите, пожалуйста, вы верите, что все-таки справедливость восторжествует и до конца будет доведен этот процесс, если глава государства с высокой трибуны об этом сказал?

- Знаете, я считаю, что рано или поздно это дело до конца доведено точно будет. Ну, я в это верю.

- Я тоже.

«Бабушку Дину мы все поддерживаем»

- Антон! Скажите, пожалуйста, как часто вы общаетесь… ну, Немцовы это большая семья на самом деле. Бабушка, мама - Бориса Ефимовича - жива, вы недавно были у нее в гостях, по-моему, да?

- Ну да, зимой был.

- Напомните, как вашу бабушку зовут? Маму Бориса?

- Дина Яковлевна.

- Она же, по-моему, чуть ли не в Великой Отечественной войне участвовала?

- Ей много лет.

- Да. Вот она жива. Как она себя чувствует? Как она все это пережила? Как она держится?

- Ну, я хочу сказать, что первые два года после убийства ей было очень тяжело.

- Сейчас ей вот ваша поддержка как-то помогает, да?

- Ну, ее поддерживают все родственники.

- То есть, все абсолютно? Все дети Немцова, которые бывают у нее, я знаю, и Жанна к ней ездит, и дочка Ирины Королевой тоже бывает, да?

- Да. Во всяком случае, я знаю, что с Соней они общаются.

- То есть, вот неожиданно такой плюс получился, да, что у Бориса было несколько семей как бы и вот теперь внуки к бабушке ездят и ее держат в этой жизни, поддерживают. Я правильно понимаю, да?

- С какой-то позиции это хорошо, что у нас большая семья. Потому что, например, с Соней я достаточно много общаюсь.

- А с остальными?

- Меньше.

- Но все равно же вы друг за другом наблюдаете, следите в хорошем смысле, общаетесь, как-то встречаетесь, может быть, на кладбище или там еще где-то, да?

- В основном я с Соней общаюсь.

Фото: Иван МАКЕЕВ

- Ясно. Как Немцовы поживают, все остальные, в целом? Ну, не будем перечислять, а просто вот… то есть, слава Богу, у всех сложились профессия, жизнь?

- Ну, я бы сказал, что, конечно, у моей сестры Дины и у сестры Сони - у них еще профессии не сложились в силу возраста. Потому что Соня еще школу оканчивает, Дина только в институт поступила. Поэтому профессии еще нет. Но я бы так сказал, что мы все в жизни какие-то свои занятия находим, это правда.

- Вот когда Бориса Ефимовича не стало, появилось еще несколько претендентов на звание детей Немцова. Вы в курсе?

- Да.

- Как вы к этим процессам отнеслись?

- Знаете, я ко всем этим процессам отнесся вот как. Что поскольку мой отец мне про этих детей не говорил, то я решил, что, как решит суд, так и надо. Вот и все.

- Ясно. Давайте закончим на какой-то оптимистичной ноте. Самые светлые какие у вас воспоминания об отце? Самое светлое что вы видите перед собой, что у вас перед глазами? Факт какой-то, деталь какая-то, какая-то вещь, какие-то слова.

- Вот у меня дома есть такой бык железный и он стоит на подставке, на которой написано «Боря, а похож» - это, так скажем, вызывает у меня определенные воспоминания о папе.

- Что означает эта надпись?

- Ну, наверное, то, что мой папа был сильным. Как бык.

- Ну, пусть он таким и останется в наших воспоминаниях.

- Да.

* * *

- Я надеюсь, что в целом такой светлый был разговор у нас сегодня?

- Да.

- Без обид?

- Конечно.

- Что-то будем вырезать или дадим прямо в таком виде?

- Вы хотите прямо все это дать? Ну, если вы, как журналист, считаете, что что-то нужно вырезать, вы можете вырезать. Но у меня никаких как бы предпочтений нету.

- Спасибо вам, Антон, за это. Я вам жму руку.