Премия Рунета-2020
Москва
+6°
Boom metrics

Сергей Пенкин: «Виктор Цой сказал: Серега, останься, выступи у нас в начале концерта»

Суперстар

Гость – певец Сергей Пенкин. Ведущая – Елена Афонина.

Афонина:

– Сергей, у вас нет ощущения, что вы живете немножко не в свое время? Или, может быть, что вы человек, который должен жить, может быть, в какую-то другую эпоху?

Пенкин:

– Бывают такие мысли. Но раз так получилось, что я живу в это время, я стараюсь делать то, что нужно. Мне иногда кажется, что я посол того (то, что я делаю сейчас на сцене), что нужно сейчас, в наше время. Я не стараюсь бежать за теми или иными модными песнями, я стараюсь делать то, что сейчас нужно для человека. В наше время, когда очень много стало рекламы, засилье чего-то такого, человек хочет прийти домой, расслабиться, отдохнуть, включить музыку и просто отдохнуть от всего, просто забыться.

Афонина:

– А разве были времена, когда было иначе? В любом случае для человека его дом – это возможность расслабиться. А уж как люди расслабляются, это зависит исключительно от них. Я не думаю, что в 70-е или 80-е кто-то приходил домой, начинал работать отбойным молотком, и для него это был лучший отдых.

Пенкин:

– Знаете, даже в 70-80-е все равно той музыки, которая должна быть для расслабления, очень мало было. Какую музыку мы слышали? Родина, партия, «Взвейтесь кострами» и т.д. Разве можно под это расслабиться? А если пел Магомаев «Луна над городом встает опять», то под это можно расслабиться, тем не менее мы слушали Pink Floyd, мы слушали Джино Ванелли, Жиро. Я про музыкантов говорю. Поэтому я люблю ту музыку слушать. Я люблю слушать джаз, потому что когда ты слушаешь джаз, у меня такое впечатление, что мне комфортно, я уверен в жизни, какое-то спокойствие на душе, когда я слушаю джаз.

Афонина:

– А вы никогда не считали себя в какой-то степени белой вороной? Вот смотрите, все в строгих костюмах в 80-е, а вы в ярких нарядах. Все поют три ноты в наше время, вы – четыре октавы. Оно вам надо?

Пенкин:

– Я и говорю, что я посол в наше время. Надо, наверное, потому что кому-то надо это делать. Не было бы меня, был бы другой человек, делал бы это. Потому что очень много мы смотрим попсы разнообразной. Надо классике идти параллельно нашей попсовой эстраде. Классика идет сама по себе. Тоже можно было сказать: зачем это? Ведь меньше получают гонорары. Тем не мене люди делают то искусство, которое нужно, которое должно в наше время проходить. Оно не должно пропасть после XVIII–XIX века, после Генделя, Баха, Бетховена, Моцарта и т.д.

Афонина:

– Сергей, на Первом канале у нас идет что? «Призрак оперы». Где кто у нас поет классику?

Пенкин:

– Одни и те же.

Афонина:

– Совершенно верно. Но некоторые певцы лучше бы не пели. Это ужасно. Да вот же классика, которую пытаются осовременить и подать.

Пенкин:

– Мы говорим про Спивакова, «Виртуозов Москвы». Мы говорим про классику другую, про симфоническую музыку и других певцов, таких как Хворостовский, Елена Образцова, многие другие.

Афонина:

– Вы сказали, что лучше бы некоторые не пели. Может быть, это тоже способ каким-то образом донести эти произведения?

Пенкин:

– Как донести? Если ты берешься за то, за что нужно браться, то нужно браться очень красиво. Потому что, если я что-то не могу петь, я не берусь.

Афонина:

– А что вы не можете петь?

Пенкин:

– Не знаю. Я пою то, что мне близко, что я хочу петь.

Афонина:

– Этот год для вас особенный? Год 50-летия. Вы можете сказать, что после 40 жизнь начинается, после 50? И вообще, в каком качестве она начинается после этого рубежа?

Пенкин:

– Мне кажется, жизнь начинается для любого человека после 30-40. Дай бог здоровья моим педагогам, когда живы мои первые учителя, ты чувствуешь себя учеником. Потому что, когда их нет, ты чувствуешь уже близость к старости. Я хочу сказать, что когда мне говорят мои педагоги, что голос стал по-другому звучать, более мощным стал, то это, конечно, приятно. Но в 20 он никак не может звучать мощно, потому что есть сильный фальцет, нет низа. А с годами появляется низ, и это здорово. Хотя я всегда вспоминаю Лемешева, который пел в одном регистре, и все равно красиво. Неважно, сколько человек имеет октав, важно, чтобы он пел душой, важно, чтобы голос был, то, что от Бога дается, и, наверное, чтобы тембр красивый был.

Афонина:

– Валентина Пономарева признавалась, что романсы она начала понимать и проживать, только когда ей исполнилось… не будем говорить сколько.

Пенкин:

– Знаете, в молодости я не так относился к классике. У нас в квартирах были стенки, ковры на стенах. А сейчас я этого не признаю. Я в то время не признавал картин, а теперь я люблю картины. То есть с годами ты мудреешь, становишься эстетом, стремишься к хорошему. Но чтобы эстетика была не пафосная, не гламурная, а изнутри, чтобы ты оставался человеком нормальным.

Афонина:

– А это можно в себе воспитать, взрастить?

Пенкин:

– Надо проверить человека. Дай ему власть и деньги, и ты проверишь человека.

Афонина:

– У вас такая проверка была в жизни?

Пенкин:

– Конечно.

Афонина:

– И власть, и деньги?

Пенкин:

– Власть? Я хозяин своего коллектива. Деньги? Я получаю свои гонорары. Я могу так же общаться со своими школьными друзьями, приезжаю в Пензу, и нет у меня какого-то снобизма, я остаюсь таким, какой я есть. Человек, зная, кто он в жизни, никогда не будет выкаблучиваться. Чем более пуста бочка, тем она больше гремит.

Афонина:

– Человек, когда находится в этой системе, он себя не видит, не может себя адекватно оценивать?

Пенкин:

– Это же внутренняя интеллигентность. Она или есть, или нет.

Афонина:

– То есть неважно, кем ты работаешь при этом?

Пенкин:

– Абсолютно. Вы знаете, мне кажется, что простые люди, которые работают в колхозе, более интеллигентны, чем люди, работающие в шоу-бизнесе. Потому что люди шоу-бизнеса, как правило, где-то в самолете, в ресторане кричат по телефону и т.д., не совсем адекватно себя ведут, нежели люди из провинции, из колхоза. Если придут в ресторан, они будут себя очень скромно вести. Они более интеллигентными оказываются в этой ситуации. Я иногда люблю смотреть людей со стороны.

Афонина:

– Вы любите наблюдать? У актеров есть такое упражнение: наблюдение за типажами. Я понимаю, зачем это нужно актерам. А зачем это нужно вам?

Пенкин:

– Я просто хочу понять человека. Мне иногда человека жалко. Я иногда представляю: если бы я был в его роли. Я всегда ставлю себя на место человека, как бы я себя в этой ситуации почувствовал.

Афонина:

– И можете, вживаясь в эту роль, расплакаться и рассмеяться?

Пенкин:

– Могу. Расплачусь, например, я из-за того, когда по телевизору показывают наших ветеранов, которых осталось полтора человека, и когда государство не дает им квартиры, дает какие-то субсидии, мне просто смешно. Я думаю, что в любой европейской стране уже давно они живут в полном порядке. Я считаю, что ветераны должны жить настолько в хороших условиях… У меня папа был фронтовик. И когда стариков начинают обманывать, когда я вижу это по телевизору, мне их жалко. Скудные пенсии какие-то.

Афонина:

– А зачем же вы смотрите такие передачи?

Пенкин:

– Не знаю. Я хочу знать, что вообще в стране происходит. Я могу, например, побыть где-то в скромной компании, а завтра выступать, скажем, в Кремлевском дворце съездов. Я не меняюсь, я просто вижу жизнь разного уровня.

Афонина:

– Мы не так давно обсуждали в эфире тему благотворительности. Она возникла не случайно, а в связи с тем, что один из погибших игроков «Локомотива» практически всю свою жизнь оказывал такую помощь. И мы так активно обсуждали, а нужно ли людям известным, состоятельным говорить об этом? Потому что получается странная ситуация. С одной стороны, мы узнали о том, что человек оказывает благотворительную помощь, только когда его не стало.

Пенкин:

– Он делал это для себя.

Афонина:

– Да. И звучали слова: а почему же раньше об этом не сказано было?

Пенкин:

– А зачем?

Афонина:

– Как вы считаете, нужно или не нужно об этом говорить?

Пенкин:

– Все зависит от человека. Я считаю, что нет.

Афонина:

– То есть это должно быть для себя, а не для того, чтобы люди знали в том числе и вас лучше?

Пенкин:

– Наверное, кто-то так делает, но я как-то к этому очень… Мало ли какие добрые дела я делаю, зачем об этом как-то говорить? Узнают обо мне, зайдут на сайт и посмотрят, что я делаю, кто делает, кто не делает.

Афонина:

– А как вы относитесь к таким публичным покаяниям? Борис Моисеев устроил такое публичное покаяние после тех ситуаций, которые были с его здоровьем. Как вы оцениваете, это для себя или для кого-то?

Пенкин:

– Наверное, для кого-то. Потому что для себя – нужно, чтобы об этом никто не знал. Мне не нравится, например, когда я прихожу в церковь, там много народа, на меня смотрят, и я начинаю сразу потеть, мне становится дискомфортно. Я люблю, когда прихожу в церковь, чтобы никого не было, чтобы меня никто не тревожил. Я прихожу, и мне хочется пообщаться с Богом наедине, мне никто не нужен в этот момент.

Афонина:

– Мы послушали ваш дуэт с Сарой Брайтман. А сейчас – Тото Кутуньо. Сергей, вы предпочитаете петь дуэтом со звездами мировой величины и уровня. И Монтсеррат Кабалье, Демис Руссос, Сара Брайтман, Питер Гэбриэл и другие.

Пенкин:

– Даже пел на армянском языке с певицей из Армении Соной.

Афонина:

– Трудно предположить, что вы полиглот. Это такая кратковременная память: вот спел и забыл. Наверное, с армянским языком так было?

Пенкин:

– Со мной сидели в студии, занимались.

Афонина:

– Вы к языкам не очень расположены?

Пенкин:

– Итальянский нормально, потому что он самый легкий. По крайней мере, для меня.

Юрий из Твери (звонок):

– Спасибо вам, что вы есть, и что вы устояли, несмотря ни на что. Поверьте, есть у нас в стране еще люди, которые меряют вокал октавами, а не длиной юбки. Вы первым начали вылезать из совка и создавать сценический образ, включая костюм и прочую атрибутику, на сцене. А первым быть всегда тяжело. Единственное мое пожелание. Как мне кажется, вам бы не помешало сейчас наковырять пару абсолютных хитов, немножко повторить путь Ларисы Долиной с ее «Погодой в доме», это прибавило бы вам популярности, а то вы на сегодняшний момент слишком элитарны все-таки, как я думаю. Это просто пожелание, а так, конечно, вы – вершина.

Пенкин:

– Спасибо большое. У меня есть эти красивые песни, но на телевидении я неформат, на радиостанциях я неформат. Просто люди мало это слышат. У меня есть песни – «Другая песня», «Дождь осенний», у меня есть много песен, чтобы они были хитами. Как это хиты? Из любой песни можно сделать хит. Будут крутить постоянно на радиостанциях, и они пойдут. Но у меня такое впечатление, какой бы хит я ни написал, я все равно будут неформат. Потому что неформат – от слова Пенкин. У меня такое ощущение. У меня есть много хитов, которые просто не показывают и не крутят.

Афонина:

– Скажите, почему участие в проекте канала НТВ «Суперстар» не дало еще один определенный рывок?

Пенкин:

– Нет, рывок канал НТВ дал, очень большой рывок. Если, допустим, у меня раньше было 80 процентов в зале, то сейчас 120 процентов, переаншлаги. Я каналу НТВ безгранично благодарен, это единственный канал, на котором у меня зеленый свет. Я им очень благодарен.

Афонина:

– То есть время, потраченное на проект «Суперстар-2008», вы потерянным не считаете?

Пенкин:

– Конечно. Если у меня за полгода было 180 концертов, не считая Германии и Израиля.

Афонина:

– А в чем эффект? Вам звонили и говорили: Сергей, мы про вас забыли, приезжайте к нам?

Пенкин:

– Нет. У меня просто с сентября (с Дальнего Востока) и до конца мая были концерты каждый день. Я даже заболевал на гастролях, но все равно продолжал петь. В Израиле публика после «Армии Мистера Икс» даже встала. Для меня это был действительно приятный шок.

Ольга из Волгограда (звонок):

– Я являюсь вашей огромной поклонницей. Сережа, я подписываюсь под каждым вашим словом, которое вы сказали перед этим. Хотела задать вопрос, почему вас так мало на телевидении. Вы сказали, что вы неформат. А почему неформат?

Пенкин:

– Потому что я не хочу петь под их дудку, под которую они хотят. Моим радиослушателям, зрителям хочу сказать большое спасибо. Потому что это мои друзья, поддержка и все остальное. Большое спасибо.

Дмитрий (звонок):

– Сергей, вы сказали, что один из тех, с кем вы пели, – это мной очень сильно уважаемый певец, Демис Руссос. Не приобрели ли вы для себя диски этого певца? Скажите, с кем из артистов вашего или более старшего поколения вы дружите? Являетесь ли вы футбольным болельщиком и какая ваша любимая футбольная команда?

Пенкин:

– Ради таких звонков, ради таких зрителей, конечно, стоит жить на сцене. Начнем с футбола. Я играл в свое время за «Динамо» (Киев). Была целая программа, и меня пригласили как артиста сыграть. У меня даже есть 13-й номер Олега Блохина. В принципе я футбол смотрю, но фанатом не являюсь.

Из старой плеяды я общаюсь с Людмилой Сенчиной. Очень любил Магомаева. При жизни даже один раз с ним общался и пел в одном концерте. Из старой плеяды я хорошо знал Евгения Моргунова. Геннадий Корольков был у меня на концерте. Композитор Людмила Лядова. И знал Аллу Баянову. Она даже пела у меня на концерте в концертном зале «Россия».

Афонина:

– А они бывали у вас в гостях или вы у них? Это было общение не только концертное?

Пенкин:

– Людмила Сенчина у меня была в гостях. Лолита. Евгений Моргунов был у меня на дне рождения.

Афонина:

– Эти посиделки потом выливаются в то, что люди перестают говорить и начинают петь в конце концов?

Пенкин:

– Конечно. Когда мы выпивали, мы пели. Понимаете, мне комфортно с людьми, которые голосистые, имеют вокальные данные, действительно таланты на сцене, они очень добрые, они настоящие, адекватные люди. С ними настолько приятно общаться, и меня тянет к этим людям. Очень люблю добрых людей. А тем, кто хочет послушать, кто меня не слышит, то я приглашаю зайти на мой сайт www.penkin.ru, и 10 февраля всех приглашаю в «Крокус Сити Холл». Это будет большой концерт, именно в мой день рождения. А в Кремле был концерт полгода назад, с симфоническим оркестром силантьевским. Тоже дружу с ними. И можно посмотреть у меня на сайте, где еще бывают небольшие концерты по Москве.

Афонина:

– Коль уж мы заговорили о том поколении, о тех людях, о певцах, которые были в вашей жизни, которые сопровождали вас по этой жизни, которых вы сопровождали по жизни, есть определенные легенды, у каждого исполнителя они есть. Так, одна из легенд гласит, что с Виктором Цоем вы в свое время тоже общались.

Пенкин:

– Да, мы общались. Он с его девушкой мне даже чуть-чуть штаны подшивали. И когда я хотел вместе с артистами уехать – «Мираж», Ветлицкая, Маликов, они все уехали в Ялту, и я тоже хотел уехать, а это было в Евпатории, мне Виктор Цой сказал: «Серега, останься, выступи у нас в начале концерта». Я говорю: у вас другая публика. Он настолько подготовил публику, и публика меня очень хорошо приняла, мне было это очень приятно. Это история.

С Ириной Отиевой, когда я работал дворником, она приходила ко мне домой. Когда собирала залы, когда была суперпопулярная, мы с ней дружили. Жанна Агузарова ко мне приходила. Лариса Долина. Мы дружили. Когда в ее жизни появился новый муж, она поменяла всех друзей. Не знаю, почему так. Иосиф Кобзон, когда меня выгоняли из квартиры, он сделал так, что меня не выгнали, он мне помог.

Афонина:

– На книгу историй точно бы хватило.

Пенкин:

– Больше. Много артистов. Шура у меня начинал на дне рождения петь. И после моего дня рождения он стал подниматься, его нашли продюсеры.

Афонина:

– А вы-то его где нашли, чтобы пригласить на свой день рождения?

Пенкин:

– Мне предложил один мой приятель, заслуженный артист России, у Райкина работал, Сережа Зарубин. Он сказал, что есть певец, пусть споет у тебя на концерте. И так путевка в жизнь пошла. Многим артистам, которые сейчас поднялись (не хочу называть их имена), я помог, и после этого они даже не вспоминали меня. Поэтому не хочу о них говорить и делать им рекламу. У меня рука очень легкая для других.

Афонина:

– Вы обидчивый человек?

Пенкин:

– Чуть-чуть. Потому что я человек справедливый. Когда мне что-то делают, я вдвойне сделаю. То есть я человек очень благодарный. Не люблю неблагодарных людей.

Афонина:

– Подарки вам больше нравится дарить или принимать?

Пенкин:

– Дарить.

Наталья (звонок):

– Сергей, очень хотелось бы вам сказать большое спасибо за ваши песни прекрасные, за ваш голос. То, как вы поете, – это все очень красиво. У меня такой вопрос. Скажите, как вы относитесь к такому явлению, как нецензурная брань? Наша молодежь сейчас очень этим грешит. Сами вы в жизни употребляете это?

Пенкин:

– Я иногда ругаюсь в тесном кругу. Но то, что происходит у нас в жизни, что молодежь ругается, виновато телевидение. Потому что идут фильмы с матом, идут программы, этот Comedy Club ужасный, пошлость эта, хамство, мат-перемат идет. И люди все смеются, и это показывают. Телевидение виновато в этом. Мы воспитываем так молодежь, и, соответственно, потом получаем взамен. Поэтому я против того, что такие вещи происходят. Раньше телевидение было поучительное, оно воспитывало. А сейчас, кроме пошлости, ничего и нет. Я телевидение вообще почти не включаю. Если у меня плохое настроение, я дома включу на большом экране диск с концертом Селин Дион, Джорджа Майкла, Майкла Джексона, Тины Тернер. Или включу фильм и посмотрю. А то, что показывают сейчас по телевидению… Даже новости сейчас не те стали, какие были раньше. Я за то, что журить надо телевидение, надо ставить людей, которые должны быть, как худсовет, запрещать. Журналисты стали плохо разговаривать, непрофессионально.

Афонина:

– Сергей, а когда бы вы отправляли артистов на пенсию?

Пенкин:

– Нельзя отправлять артистов на пенсию. Артист должен работать, как Шаляпин, Лемешев, Козловский, до последнего момента, до тех пор, пока собирают залы, пока на них люди ходят. Зачем у людей отнимать эту радость? Я бы еще к этому добавил, что в каждом округе Москвы, в других регионах страны старики сидят все по домам. Хотелось бы в каких-то дворцах культуры устраивать вечера для тех, кому за 50, 60. Все-таки старики такие несчастные стали. Надо, чтобы их собирали в этих дворцах, они бы общались между собой. Это продолжение жизни, мы же для этого живем. Не только все зависит от пенсии и благоустройства, но мы еще должны общаться.

Афонина:

– Спасибо вам за это общение.

Пенкин:

– 10 февраля всех жду в «Крокус Сити», смотрите мой сайт. Я хочу пожелать всем радиослушателям и телезрителям удачи, любви, радости, здоровья и, конечно, больше праздников в наших серых буднях. Удачи. Чтобы меньше было депрессии.