Премия Рунета-2020
Москва
+10°
Boom metrics

Певец Роман Жуков: «Мы доведем этот судебный процесс до своего финала. В память о погибшей дочери»

В качестве документов, оправдывающих качели, убившие дочку певца, администрация предоставила в суд сертификаты качества на… котлы и бочки

В прямом эфире радио КП выясняем, как коррупция убивает наших детей.

Кучук:

– Добрый день! Особый случай. Гибель ребенка. Музыкант Рома Жуков продолжает искать правду.

У нас в гостях Роман Жуков.

Жуков:

– Здравствуйте!

Кучук:

– Его адвокат Александр Безрученко.

Безрученко:

– Здравствуйте!

Кучук:

– И председатель Комитета по строительству и оборудованию спортивных сооружений Ассоциации предприятий спортивной индустрии Лахманский Евгений.

Лахманский:

– Добрый день!

Кучук:

– Роман, три месяца прошло. Кого считает виновным ваша семья в том, что произошло?

Жуков:

– Мы подали иск на муниципальные власти. На изготовителей оборудования. И на управляющую компанию, которая непосредственно, а в их обязанности входит проверка в надлежащем ли состоянии детское игровое оборудование на площадках.

Кучук:

– Насколько я знаю, в суде сейчас сенсационные вскрываются вещи.

Безрученко:

– Сенсационными можно назвать те события, которые нам подкидывает администрация Южного административного округа. Они в обоснование своей невиновности предъявили суду документы, в соответствие с которыми качели изготавливала компания ООО «Виага-групп». И монтировала их ЗАО «Ксил».

Кучук:

– Они были установлены давно, насколько я понимаю. Это был 2005-й год.

Адвокат музыканта Александр Безрученко

Адвокат музыканта Александр Безрученко

Фото: Аца КОШТЭ

Безрученко:

– Совершенно верно. По документам. Дело в том, что, предъявив эти документы, администрация всячески ссылалась на то, что в соответствии с этими документами те качели, на которых погибла девочка, соответствуют всем ГОСТам, территориальным и городским строительным нормам. И всем строительным нормам и правила. Как только я начал проверять документы, сразу же выяснилось, что паспорт на качели, который был представлен в суд, не соответствует тому, что было изготовлено на самом деле. На последнем заседании я озвучил в суде, что все документы, представленные администрацией, префектурой Южного административного округа, не соответствуют действительности. Сертификаты качества, которые были предъявлены суду в качестве праворазрешительной документации на изготовление этих качелей, и, вообще, игрового оборудования, не соответствуют действительности, потому что сертификат выдан на изготовление каких-то котлов и бочек. И это приобщено к материалам дела.

Были выданы различные документы, которые вообще не относятся к материалам дела и от других фирм. Например, выдан один из сертификатов качества на это же игровое оборудование от компании, которая у нас в деле никак не фигурирует. Я связывался с руководителем этой компании. Они говорят, что они вообще не имеют понятия, о чем идет речь. Взял кто-то из администрации какой-то документ, впихнул его в эти материалы, которые были приобщены к делу судебному. И в обоснование своей невиновности, собственно, они собрали гору филькиных грамот…

Кучук:

– А как они в суде все это объясняют?

Безрученко:

– Никак. В том-то и дело. Они себя ведут очень нагло и развязно.

Жуков:

– Сам прецедент, что идет широкий общественный резонанс, широкое освещение в СМИ, до этого момента никогда так далеко такие дела не заходили. У людей нет юридического образования, каких-то навыков. Элементарно нет денег на адвокатов. И все эти дела рассыпались, как карточные домики на какой-то стадии приезда участкового милиционера. Даже до суда не доходило. И вся эта ситуация до такой степени расслабила этих чиновников, что о ни просто подумали, что вполне себе могут предъявить какую-то левую фирму, дать левые паспорта, левые ГОСТы на оборудование. И это им сойдет с рук. И всегда сходило! И вот эта ситуация зашла так далеко и мы, в принципе, не останавливаемся. Ведь это судебное заседание всего лишь второе или третье. И дальше вы говорите: как суд реагирует? Вот мы только сейчас представили эти разоблачающие документы. И ждем, как на них отреагирует суд.

Кучук:

– А не боязно переть против системы-то?

Жуков:

– Минуточку! Что значит боязно? Надо же ставить жирную точку на всем этом.

Кучук:

– Вы наверняка изучали прецеденты. Хоть один раз… Я помню, зимой у нас девочка…

Жуков:

– Послушайте! Мы были в Общественной палате, и они там за две недели, как была открыта «Горячая линия» по поводу обращения граждан по случаям травматизма или гибели на детских площадках. Триста обращений только за две недели! Это с фотографиями этих калечащих детских аттракционов. А сколько людей не обратилось? А сколько не знали об этой «Горячей линии»? Да вы что! Это катастрофа!

Кучук:

– Евгений, я так подозреваю, что вы имеете отношение к компании «Вега-групп». И можете что-то сказать относительно их участия. И со стороны, как эксперт, который очень хорошо разбирается в этой общероссийской проблеме.

Лахманский:

– Я хотел бы выразить соболезнования Роману.

Компания «Вега-групп» входит в нашу ассоциацию, поэтому мы очень хорошо знаем продукцию этой компании, знаем систему управления этой компании. И, безусловно, наша ассоциация имеет отношение к «Вега-групп».

Кучук:

– У нас не так много производителей… Пять-шесть. И все они входят в вашу ассоциацию.

Председатель Комитета по строительству и оборудованию спортивных сооружений Ассоциации предприятий спортивной индустрии Евгений Лахманский

Председатель Комитета по строительству и оборудованию спортивных сооружений Ассоциации предприятий спортивной индустрии Евгений Лахманский

Фото: Аца КОШТЭ

Лахманский:

– Если говорить о производителях, то они делятся на три-четыре группы основных. Это мощные производственные компании, которые имеют развитое производство, систему качества, систему сбыта. Уже употреблялось название двух компаний. «Ксил» не входит в нашу ассоциацию. Это компания Санкт-Петербурга, очень известная. И «Ксил», и «Внша-групп» – это два лидера рынка на территории нашей страны. И не только. И, безусловно, ни та, ни другая компания никакого отношения к этому оборудованию не имеет.

Кучук:

– Подождите, то, что те качели, которые убили ребенка, которые по документам значатся за «Вега-групп», они никакого отношения к фирме не имеют?

Лахманский:

– Я соглашусь с адвокатом. Подбор документов, который находится сейчас на рассмотрении, он, как сейчас принято говорить, левый. Если даже взять паспорт изделия, который был где-то найден администрацией или префектуры…

Кучук:

– Это Царицыно.

Лахманский:

– … он не соответствует. В паспорте есть изображение изделия. И оно не соответствует тому изделию, которое стоит.

Жуков:

– Совершенно верно.

Лахманский:

– Это говорит о том, что по каким-то причинам администрация или что-то скрывает, или просто-напросто, не имея документов, собрала те, которые смогла и успела собрать.

Кучук:

– Это говорит либо о наплевательском отношении к этому делу, либо к тому, что есть…

Жуков:

– Это говорит о неуважении к суду, во-первых. А, во-вторых, говорит о желании завести следствие в заблуждение.

Безрученко:

– И, в третьих, мои обвинения абсолютно точны. Я их обвиняю в некомпетентности, в ненадлежащем исполнении своих должностных обязанностей.

Жуков:

– Ладно, пришел бы я с улицы и попросил бы паспорт на качели. Мне, как гражданину, они могли бы дать, чтобы отвязаться. А они суду это дают!

Лахманский:

– Мы начали проводить собственное расследование, потому что ситуация касается нашей компании. И мы просто обязаны отстаивать ее интересы. Мы нашли, где стоит спиленная эта качель. Сделали фотографии и обмеры. Первое, что хочу сказать. Данное оборудование не соответствует ни старым, ни новым ГОСТам. Абсолютно кустарное оборудование, которое изготавливалось не профессиональной компанией.

Есть зазор между стойкой и опорой…

Жуков:

– Что и явилось причиной гибели.

Лахманский:

– Там было две причины. Здесь зазор не соответствует ни старому, ни новому ГОСТу. Есть зазор между подвесом качели и стойкой. Второе. В соответствии с новыми ГОСТами, которые были введены в действие с 1 июля 2004 года, подвес ни в коем случае не должен быть вот таким. Подвес должен быть мягким. Гибким.

Жуков:

– Цепи или какие-то веревки…

Лахманский:

– Это установлено ГОСТом.

Кучук:

– Везде же стоят такие…

Лахманский:

– По сути дела, вот эти качели, о которых мы говорим, это качели-убийцы. Покалечили они сотни и тысячи людей. Потому что при раскачивании, если жесткий подвес, то образуется огромная ударная сила, которую голова даже взрослого человека не выдержит. Эти качели нужно срочно менять, причем, по всей стране.

В Москве, насколько я знаю, эта работа проводится как-то. Но не очень целенаправленно и до сих пор огромное количество таких качелей по Москве стоит. Мы можем пройти буквально везде.

Жуков:

– После трагедии началось движение, копошение. Начали сменять, спиливать. Менять покрытия.

Кучук:

– А где вы их нашли? Я так понимаю, что их спилили очень быстро и оперативно.

Жуков:

– Видимо, есть связи…

Лахманский:

– Нашли мы, где они стоят.

Жуков:

– А мы не можем.

Кучук:

– Далеко ли их увезли? Интересно.

Жуков:

– Это, на самом деле, улика. Причем, в уголовном деле. И мы, как истцы, хотели провести независимую экспертизу. Но их спили и увезли. Хорошо, что следствие сделали свои фиксации и замеры.

Безрученко:

– Криминалистическим оборудованием была произведена профессиональная съемка в рамках уголовного дела. И криминалист, который делал эти съемки, является…

Лахманский:

– Выемку надо сделать этого оборудования, чтобы оно было в доступе.

Мы провели маркетинг, посмотрели, кто работал в Южном, Юго-Восточном, Юго-Западном округах с точки зрения компаний-изготовителей. С высокой степенью вероятности, я не утверждаю, производителем этого оборудования является компания «Кедр». Есть такое ООО. До сих пор стоит ее оборудование в других дворах округа. Она работала больше всего в Южном округе. Это более позднее ее оборудование, которое рядом стоит буквально.

Кучук:

– Покажем, чтобы люди знали, что у вас оборудование ООО «Кедр» стоит.

Лахманский:

– Секунду! Еще раз говорю: с высокой степенью вероятности. Я не утверждаю.

Эта качель более безопасна. Хотя говорить о полной безопасности тоже нельзя. Те же жесткие подвесы. Единственное, расстояние между стойкой и подвесами уже соответствует нормам. Безусловно, то, что делает Роман и уважаемый адвокат, это очень важное дело. Потому что проблема даже в Москве, которая регулярно отчитывается о том, что дворы оборудованы на 107-115 процентов оборудованием. К сожалению, надо посмотреть, что за оборудование. Более того, мы посмотрели документы, к которым получили доступ. Проводились проверки этой площадки. В том числе проводило проверку объединение административно-технических инспекций – ОАТИ. Стоят подписи этих экспертов. Непонятно, как эта проверка осуществлялась. Потому что это явные нарушения! Проверки осуществились уже после 2004 года. Она никаким нормам вообще не соответствует!

Мы зашли на сайт ОАТИ. Посмотрели нормативные документы. Там есть последние ГОСТы. Возникает вопрос: или люди непрофессиональные. Или там есть элементы, боюсь говорить, что коррупции. Но есть элементы укрывательства или не знаю, чего. Мимо такие вещи пропустить, зная элементарные нормы, нельзя. И непонятно, что они проверяют. Если они проверяют, покрашено оборудование или нет, то это не проверка. Пусть оно лучше будет не покрашено.

Кстати, мы посмотрели. Мы на этом оборудовании насчитали шесть слоев краски.

Кучук:

– Как минимум, шесть лет это все перекрашивают.

Лахманский:

– Ее шесть раз красили!

Жуков:

– И уже не надо удивляться. Вопиющий факт налицо. Вопиющая безответственность! И те, от кого это зависит, они не знаю, зарабатывают миллионы и увозят свои семьи за границу и живут там… Моя семья живет в России. И если это не делают чиновники, то я, как гражданин России, из-за того, чтобы оберечь своих детей, этим занимаюсь. Можно сказать, что из-за своей гражданской ответственности. На ком-то это должно закончиться! И начаться. После процесса, если мы его выиграем, ведь уже чиновник, который получит наказание, это сразу будет предано огласке. И в будущем они сто тысяч раз подумают, прежде чем ставить свою подпись под очередным самоделом.

Меня спрашивают: а что мы сделаем с теми деньгами, если мы выиграем этот процесс? Там ведь много миллионов. И я раньше думал, что строить какие-то площадки, помогать. А потом подумал, зачем мне это надо?! Ведь есть куча организаций, которые этим занимаются.

Безрученко:

– Они за это зарплату получают.

Жуков:

– И мы решили сделать юридическую компанию, которая будет направлена помогать тем людям, которые не имеют юридического образования или просто финансов, нанимать им адвокатов, чтобы они доводили эти дела до победы в судах. Мы попытаемся расшевелить ту трясину, в которой мы с вами все вместе находимся.

Кучук:

– Вы создали фонд именно для этого?

Жуков:

– Фонд имени моей дочери будет заниматься именно юридической поддержкой тех, кто пострадал, погиб в результате эксплуатации детских площадок. А таких сотни!

Кучук:

– Вам уже пишут, рассказывают какие-то случаи…

Жуков:

– Конечно!

Кучук:

– Что особенно запомнилось?

Жуков:

– Ой, вы знаете… Да в той же Общественной палате женщина выступала… Многие нас осуждают, что вот вы оставили бабушке и так далее… Да вот женщина была. И при ней сорвался ребенок, разорвал щеку, упала эта вся конструкция. И чудом ребенок остался жив.

Здесь дело не в том, была или не была бабушка. Бабушка не обладает скоростью света по передвижению на детской площадке. А качели летят в долю секунды.

Безрученко:

– Случай практически недавно произошел. Мальчик гулял на площадке, споткнулся, упал, перерезал себе горло осколком бутылки, который торчал из песка. Это дело, которое я буду вести. Так же, бесплатно.

Ребенок остался жив. Но там нанесены такие тяжкие телесные повреждения, что просто ужас. И та же ситуация: виновных нет, никто не виноват!

Жуков:

– У меня есть предложение. У нас же есть жители из ближнего Востока, которые у нас убирают улицы. Все чисто. Давайте им еще чуть-чуть доплатим, чтобы о ни мониторили площадки. Они, как я знаю, непьющие. Они будут ответственно делать.

Безрученко:

– Это все ответственность управляющих компаний. У меня во дворе убираются каждый день.

Жуков:

– Я чувствую, что после суда они будут исполнять свои обязанности.

Кучук:

– Роман, я не могу не задать этот вопрос. Многие читатели, слушатели винят в этой трагедии взрослых. Не было рядом ни вас, ни бабушки, ни мамы…

Жуков:

– Действительно так. Никто не снимает с нас степени вины. И, более того, все понимают, что мы уже наказаны. Выше некуда. И бабушка, и я. Но это ни в коем случае не отменяет степени вины изготовителей и производителей, контролирующей компании детских площадок. У жены был случай, когда она гуляла с моей старшей дочкой, ей было два года. И она не успела ее схватить за руку, она побежала к качелям, качался большой мальчик. Она ударилась челюстью, потом качели отлетели. И в висок. Она в крови принесла ребенка домой. Вот была рядом мама. Чудо спасло Полину.

И говорить о том, что взрослые могут отвернуться, не успеть куда-то…

Безрученко:

– Мне кажется, в каждой семье есть такая история.

Жуков:

– И что теперь? Если бы была бабушка, у нас все в порядке, получается? Уже опять никто не виноват? Этого не должно происходить. Мы должны довести дело до конца. И ответчики должны понести наказание.

Безрученко:

– Более того, один из ответчиков систематически пытается заявлять именно эти основания, что отсутствовал взрослые, обосновывая свою невиновность по изготовлению, монтажу и обслуживанию этих качелей. Я считаю, что мне удастся доказать в суде, что присутствие либо отсутствие родителей на игровой площадке является несущественным по сравнению с тем, кто монтирует и изготовляет эти качели-убийцы. Случаев-то сотни. И это не первый случай гибели ребенка, когда в присутствии родителей гибнет ребенок на таких качелях.

Кучук:

– Роман, вы нашли в себе силы бабушку простить?

Жуков:

– Ну, конечно. Представляете ее состояние? Она себя наказала до конца своих дней. И я чувствую себя частично в этом виноватым, что мы… Мы же всегда брали детей с собой. Практически всегда.

Кучук:

– Тут вы уехали рожать.

Жуков:

– Длительный перелет, рожать… И дядя этот… Кирилл. Перед ним все это… Полина, которая каталась на качелях. Мы уже наказаны за это.

Но это не отменяет степени вины ответчиков в нашем процессе. Пускай они лоббируют свое ходатайство о том, что не было бабушки. Но, люди, да, бабушки не было. Но это не оправдывает качели-убийцы!

Безрученко:

– Более того, у следствия именно такая же позиция. Я разговаривал со старшим следователем. Она считает, это ее личное мнение, а так же это официальная следственная версия, что это несчастный случай. Виновный ищется. Но какая-либо степенно ответственность за отсутствие бабушки следствием не рассматривается. Это, действительно, несчастный случай.

Лахманский:

– То, что детские игровые площадки, в любом случае, являются территорией повышенной опасности. Другое дело, и Роман, и Александр правы, что эта степени опасности должна быть минимизирована. Минимизируется она соблюдением ГОСТов. Но есть момент, который нам тоже упускать нельзя. В том же ГОСТе, в приложении сказано, что дети до 7 лет не должны находиться на детской площадке без присмотра родителей, воспитателей или сопровождающих взрослых. Не зря этот пункт вставлен. Потому что подавляющая часть неприятностей, которые происходят на детских площадках, происходит в отсутствие взрослых или при их невнимательности. Это со счетов скидывать не надо. Иначе родители, к сожалению, воспримут это так, что они безответственны с точки зрения внимания за ребенком на детской площадке.

Кучук:

– В Общественной палате прозвучали конкретные предложения.

Лахманский:

– Второе. Безусловно, и по закону, и как угодно, в первую очередь, вину несет эксплуатирующая организация. Та организация, на балансе которой находится это оборудование. И здесь избежать ответственности удастся вряд ли. Тем более, что есть квалифицированные адвокаты, есть внимание прессы. Потому что есть нормы. Есть проверки, которые с ГОСТом они должны проводить. Причем, там есть регулярные проверки, ежедневные осмотры и так далее. Эта рутинная работа, которую эксплуатирующая организация обязана проводить. Сил, для того, чтобы это провести, много не надо. Все документы, регламенты, стандарты есть.

Жуков:

– И, главное, по документам они за это все получают зарплату.

Лахманский:

– Совершенно верно.

Жуков:

– Из наших налогов, между прочим.

Лахманский:

– Третий вопрос. Очень важно. Почему это оборудование могло попасть на площадку? Это дешевизна. Дело в том, что кустарные производства априори выпускают более дешевую продукцию, чем нормальные крупные предприятия. Но если бы были правильно составлены требования к техническому заданию, где был бы четко прописано соответствие ГОСТа, то они просто не имели бы права закупить это оборудование.

Безрученко:

– Я оппонирую вам, хотя вы абсолютно правы. Но в данном случае, а я имею большой опыт работы с конкурсными комиссиями, всегда две ситуации: либо ТЗ, действительно, соответствует всем необходимым требованиям, но ставится неизвестно что. И подписывается акт выполненных работ.

Жуков:

– Безалаберность.

Безрученко:

– Нет. Это коррупция. И второй вариант, когда изначально конкурсное задание делается под конкретного заказчика, под конкретно выигрывающую организацию. Естественно, тут от самого верха до самого низа несоответствие.

Лахманский:

– Даже с точки зрения безопасности… Чиновник должен предусмотреть. Это инстинкт самосохранения. Хотя бы включи требования безопасности из ГОСТа!

Кучук:

– В Общественной палате прозвучали конкретные предложения. Я понимаю, что они не всем понравятся. Первое – поставить тревожную кнопку в виду камеры видеофиксации. Второе – сделать определенного чиновника, который от департамента жилищно-коммунальных услуг…

Лахманский:

– Это не от департамента.

Кучук:

– Я не знаю, кто это делает. Кто этот человек, который туда приходит осматривать.

Жуков:

– Есть такое человек-то. У всех.

Кучук:

– И что бы конкретно его фамилия стояла на этой площадке.

Жуков:

– Это нужно. Да.

Кучук:

– И чтобы в любое время можно было бы позвонить.

Жуков:

– Я езжу по миру. И специально обращаю внимание, у меня дети играют и в Англии, и в Австралии, и в Америке. Там даже взрослые не нужны!

Безрученко:

– Совершенно верно! Как у нас в торговых центрах, знаете… Залезают дети в шариках, катаются по пластмассовым горочкам. Конечно, не такого уровня, но где-то вот так вот. Это все под открытым небом. Этим можно муниципально пользоваться.

Сейчас ездишь по Москве, уже есть такие площадки. У метро «Тульская», где я живу. Хотя бы до такого уровня надо довести. Но если мы поставим еще и видеофиксаторы, это мы просто опередим весь мир.

Почему бы и нет? Взять мировые столицы, любые, что Лондон, что Токио. Там практически все упичкано видеокамерами.

Кучук:

– Там катастрофически мало детских площадок.

Безрученко:

– Там все утыкано видеокамерами. Почему бы у нас так не сделать? Игровые площадки, в итоге, вечером превращаются в сборище неизвестно кого.

Кучук:

– Да. Это другая проблема.

Жуков:

– А за это штрафовать тех, кто собирается! Их два-три раза оштрафуй, они больше не придут.

Безрученко:

– Я считаю, что это очень здравая и жизнеспособная идея. Именно видеокамеры, которые будут в дальнейшем работать.

Второе. Фамилия, имя, отчество и мобильный телефон чиновника нужен только для одного: чтобы этот чиновник знал, что эта фамилия там есть.

Жуков:

– Степень ответственности.

Безрученко:

– И в случае несоблюдения каких-либо норм законодательства отвечать будет персонально он. И мы уже не ищем, как сейчас, ответчиков. А тут у нас уже есть фамилия.

Кучук:

– Евгений Семенович, я так понимаю, что вы не считаете это важным?

Лахманский:

– Эта фамилия известна. Я согласен, что героя всегда надо показывать. Это руководитель эксплуатирующей организации, на балансе которого стоит это оборудование. Здесь даже ничего придумывать не нужно. Вот если будет такое предложение, ради бога, хоть его фотографию, хоть телефон.

Другое дело, наступит ответственности или нет для этого чиновника?

Кучук:

– А почему она не наступит?

Лахманский:

– Для этого, собственно говоря…

Безрученко:

– Для этого происходит суд! Потому что у нас чиновники пока воспринимает свое чиновниченье как кормушку.

Лахманский:

– Чиновники тоже разные бывают. Но чем ценен этот прецедент? Тем, что привлек внимание СМИ, общественности. В любом случае, после этого дела, конечно, желательно, чтобы оно закончилось…

Безрученко:

– На другое не настраиваемся.

Лахманский:

– Желательно. Но как бы оно ни закончилось, это стало объектом внимания. Мэра Москвы, заместителей, префектур. Более того, к нашей ассоциации обратился сейчас совет муниципальных образований Москвы. И мы сейчас по всем округам будем, по сути дела, проводить разъяснительную работу, какой должно быть оборудование. Показывать ГОСТы, разъяснять, как ими пользоваться. Заниматься даже просветительской работой. Потому что многие чиновники, к сожалению, не знают тех вещей, которые они должны знать.

Кучук:

– ГОСТы у нас не обязательны. Они рекомендованы. Но при этом, если они не соблюдаются, никто сносить не будет.

Безрученко:

– Вы поймите, это все то, что чиновники применяют термин «не обязательно в применении», это вранье! Они лгут! Дело в том, что если данная конструкция является средством повышенной опасности, они априори обязаны применять эти ГОСТы, потому что в случае неисполнения либо какого-то ненадлежащего исполнения ребенок использует оборудование по назначению, причиняет себе вред, то, в любом случае, наступает уголовное ответственность. Поэтому данный термин, что не обязательное исполнение этого законодательства, этих ГОСТов, я считаю, что это просто уловка.

Кучук:

– Между тем, лежит в Госдуме документ, который делает эти единые требования. И если этот документ будет принят, то это порядок какой-то наведет.

Безрученко:

– Хотелось бы.

Лахманский:

– Единственными обязательными к исполнению являются технические регламенты, которые принимаются на уровне федерального закона. К сожалению, детское игровое и спортивное оборудование к этой сфере не относится. Это документы добровольного применения. Но в чем прав Александр? Все ведь в мере ответственности. Чиновник может поставить некачественное оборудование, но как только наступает ответственность за то, что произошло, с чиновника будут спрашивать. И если не будет предъявлено объективное основание в виде ГОСТов, то, соответственно, наступает ответственность.

Жуков:

– А если ГОСТы поддельные, то прикрепляются к общему уголовному делу.

Лахманский:

– Документы.

Сейчас крупные компании, которые занимаются этим вопросом, инициировали в Госдуме, уже передали туда документы для того, чтобы был разработан весь необходимый перечень стандартов о безопасности для детских игровых площадок. Этот комплект передан в Госдуму для того, чтобы Госдума приняла решение, с нашей точки зрения, это было бы очень желательно, о том, чтобы на базе этих ГОСТов были разработаны и приняты технические регламенты.

Безрученко:

– Но есть же еще городские строительные нормы.

Лахманский:

– Это вообще страшная штука.

Безрученко:

– ГСН и ТСН – они обязательны к исполнению. И в них есть конкретное указание на то, каким образом должно выглядеть, функционировать игровое оборудование.

Жуков:

– Даже если примут 94-ю ФСН, даже если все это будет соблюдаться, опять мы придем к тендерам, которые будут на основе размеров и ГОСТов утвержденных разыгрываться. Для чего этот процесс судебный затеян в своем результативном смысле? Что когда начнутся тендеры, чтобы не было дальше вот этих подделок, чтобы те, которые конечные инстанции ответственны, тысячу раз подумали, отдавать ли вот этот левый заказ кому-то вот…

Кучук:

– У нас осталось две минуты.

Безрученко:

– Хотелось бы надеяться, что в разработанном законе все-таки будет предусмотрена уголовная ответственность конкретных чиновников за исполнение либо за ненадлежащее исполнение своих должностных обязанностей.

Жуков:

– Мы доведем этот судебный процесс до своего финала. И выиграем его. Иначе у меня нет другого пути. В память своей погибшей дочери.

Лахманский:

– Данный процесс, прошу прощения, очень полезная вещь. Если будет он доведен до конца, то мы обезопасим тысячи детских жизней.

Кучук:

– Я так подозреваю, этот процесс будет длиться не один месяц. Может, он затянется на годы. Мы обязательно будем следить, как это все происходит. Но пока в Госдуме лежат документы, пока ваше дело рассматривается в суде, пока ваши альбомы, подготовленные, рассматриваются где-то в регионах. И их даже не видят…

Можно пожелать нашим родителям только. Надо внимательно смотреть за своими детьми на площадках. И если вы видите, что на площадке все плохо, надо не забывать, что, например, в Москве всегда есть телефоны, куда позвонить, куда нажаловаться и к кому обратиться. И тогда мы сможем сделать так, что страшная ситуация, которая произошла в семье Романа Жукова, больше никогда не повторится.

Спасибо вам за разговор.

<<Самые интересные эфиры радио "Комсомольская правда" мы собрали для вас ЗДЕСЬ >>