Михаил Делягин: Франция стала страной без чувства самосохранения

Чем переходное правительство Сирии будет отличаться от такого же в Ираке, Афганистане и Ливии

Челышев:

- В нашей студии доктор экономических наук Михаил Делягин.

Делягин:

- 14 ноября в Вене в субботу прошло действительно прорывное мероприятие. Встреча в Вене по сирийской проблеме. И без участия Сирии представители России, США, Франции, Англии, Германии, Саудовской Аравии, Турции, Ирана, ЕС, Лиги арабских государств, Организации исламского сотрудничества, все, кто угодно, кроме сирийских властей законных, договорились, что в Сирии через полтора года должны пройти выборы, и в течение ближайшего полугода должно быть сформировано некое переходное правительство. Такие довольно тревожные новости. Потому что правительство из кого? Если американских марионеток, которые режут людям головы и заживо едят сердце, включат в это правительство, я надеюсь, что запрещенное в России «Исламское государство» после терактов в правительство не включат, а этих включить могут легко. А с другой стороны, конечно, будет здорово, если в переходное правительство войдут курды. Которые как раз недавно город освободили на севере. Но вообще говоря, они даже не граждане Сирии, по сирийским законам. Это большая проблема Сирии. И было бы здорово на них нажать, чтобы они эту проблему исправили и чтобы курды получили ту автономию, которую они себе уже завоевали с оружием в руках, защищая, между прочим, Сирию.

Челышев:

- Что нужно сделать за эти полтора года для того, чтобы того же Асада все рассматривали через полтора года не как хромую утку, которая уйдет в итоге, а как одного из претендентов на очередной президентских срок?

Делягин:

- Дело не в Асаде. Дело в том, что со страной будет. Через полгода, если будет переходное правительство, кто его будет формировать?

Челышев:

- Через полгода или через полтора?

Делягин:

- Через полгода переходное правительство, а через полтора – выборы. Год они будут готовить выборы. В условиях войны с «Исламским государством», между прочим. Войну-то никто не отменял. Если это переходное правительство будет формировать Асад, тогда ладно. А если это переходное правительство будут формировать американцы, французы, немцы, англичане, Саудовская Аравия, тогда, извините, чем это будет отличаться от правительства «Исламского государства»? Чем это будет отличаться от ситуации в Ливии, от ситуации в Ираке 2003 года, в Афганистане 2001 года и так далее? Оно должно быть вменяемым, должно отражать мнение не религиозных фанатиков, не террористов, не убийц, а тех, кто хочет спокойно мирно жить вместе на этой земле. Если это правительство сумеет работать нормально, по-человечески, то да, тогда будет нормально. Но что-то мне подсказывает, что если Асад включит в него нормальных людей, тогда многие участники этой встречи встанут на уши и закричат, что это правительство никого не представляет. И будут сравнивать с Эболой не только Российскую Федерацию, официально и открыто, но и это правительство. С другой стороны, еще раз подчеркнем, Асад сам не ангел. Потому что курды до сих пор не граждане. Курды отвоевали себе с оружием в руках автономию, но им эту автономию до сих пор не дали. Как это так – не очень понятно.

А что касается сегодняшнего мероприятия - G20, ну, все показали фотографию, где Путин с Обамой склонились друг к другу и разговаривают. Аж двадцать минут поговорили. Английский язык более богатый, чем русский, но если они высказывали, что они друг про друга думают, если Обама рассказывал, что Путин – это Эбола и все остальное, как он рассказывал, ну, тогда, наверное, разговор был бы чуть покороче. Я не думаю, что там был какой-то результат. Какой там может быть результат в этой ситуации? G20 объединяет стран-агрессоров, стран Запада, которые довели до полной деградации, до полного разрушения социума Северную Африку, Ближний и Средний Восток. Получают за это периодически, не так уж и сильно получают. При этом только не скакали от радости по поводу нашего самолета и устроили грандиозный траур по поводу Парижа. Не дай бог сейчас Францию втравят в сухопутную авантюру в Сирии. Не дай бог сейчас французы будут вместо «Исламского государства» воевать с Асадом. Мы тогда окажемся в очень странном положении. Никто же в Сирии нормальный французов не позовет, французскую интервенцию не призовет себе на голову.

Челышев:

- Вы считаете, что эта интенсификация войны с «Исламским государством», о которой Запад тоже говорит, превратится в…

Делягин:

- Нет, если они будут воевать с «Исламским государством», проблем нет. Но если судить по их риторике, по крайней мере до терактов, то «Исламское государство» было на третьем месте, а самым главным был режим Асада. Да, мы «Исламское государство» бомбим, а Асад должен уйти. И сирийской армии до нашего прихода пару раз перепадало, причем так очень хорошо перепадало от американских бомбардировок. И даже иракскую армию американцы бомбили в Ираке, когда она там слишком сильное сопротивление «Исламскому государству» оказывала. Вот сегодня, в понедельник, первый раз американцы разбомбили колонну нефтевозов. Формулировка: мы этого раньше не делали, потому что это может привести к жертвам среди гражданского населения. Когда они госпиталь уничтожают целиком, это нормально. Это они в своем праве. А вот колонну нефтевозов, которая везет нефть, которую продает «Исламское государство», бомбить нельзя, это, видите ли, может привести к жертвам среди мирного населения.

Челышев:

- И ненароком поднимет цены на нефть.

Делягин:

- Да. После того, как мы начали жечь эти колонны с нефтевозами, тут американцы уже подключились, сделали себе рекламу, все как положено.

Челышев:

- Этого запала у Франции на сколько хватит? После терактов они начали вроде бы тоже бомбить позиции ИГИЛ. Это продлится как долго?

Делягин:

- Главное, чтобы они не начали бомбить позиции Асада. Это самое главное. Потому что до этого теракта, повторюсь, Асад был главным врагом Франции. Если посмотреть, как рассказывают, что там были блондины среди нападавших. Да, среди сирийцев есть светлые люди. Как среди татар, например. Разные типы. Но я вполне себе допускаю ситуацию, когда массовая шизофрения на Украине, что это все Путин, потому что как может быть что-то плохое без России, я вполне допускаю, что эта позиция через некоторое время начнет приниматься и Западом.

«Во Франции сложилась совершенно самоубийственная массовая культура, что любое меньшинство всегда право»

Челышев:

- Почему Франция? Почему мигранты сотнями тысячами, валом валят и во Францию, и в Германию, и в Великобританию, но за последний год нападениям несколько раз подверглась только одна Франция из стран большой европейской семьи?

Делягин:

- Во-первых, это самая большая мусульманская страна Европы. Как бы много не было мусульман в Великобритании, все равно во Франции больше. И в Великобритании пакистанцы интегрированы в общество, что бы там мы ни говорили, как бы там от них не шарахались. Они живут на особицу, они живут своим обществом, но они не являются источником опасности для окружающих в массе своей. Второе. У Франции со времен Просвещения сложилась совершенно самоубийственная массовая культура, очень сильная, очень влиятельная в политике, более влиятельная, чем в Великобритании и даже чем в Германии, что любое меньшинство всегда право. Вот если вы принадлежите к меньшинству, не важно, какому, вы уже правы по отношению к большинству. Вас нужно холить, лелеять и защищать. Поэтому «Шарли Эбдо» - порнографическая и омерзительная – существует. Хотя и балансировала на грани банкротства, пока их не перестреляли. И точно так же существуют, холятся и лелеются мусульманские общины, которые вообще не всегда понимают, что они живут на чужой территории, а не на своей. Считают, что это их земля. Я бываю в Париже довольно часто, на протяжении последних двадцати лет, раз в два года примерно, раз в три года, может быть.

И последний год я не был, последние полтора года, но люди, которые там были за полтора месяца до теракта, они приехали в полном ступоре и говорили, что им казалось, что «Мечеть Парижской Богоматери» – это фантазия. Но вот они убедились, что это просто некоторый тренд, что это уже есть, и в определенных отношениях это, скорее всего, будет даже преуменьшение. То есть человек написал «Мечеть Парижской Богоматери», Елена Чудинова, с натуры. Самое сильное впечатление от Парижа у людей, которые там много раз бывали, его хорошо знают и так далее. И это же самое сильное впечатление, были с ними люди абсолютно европейские, абсолютно либеральные по взглядам, ни минуту не политизированные. Вот были бы чуть постарше, ходили бы на Болотную площадь. В центре города пахнет мочой. Я приношу извинения, что я это говорю. Когда в городе есть Лувр, Эйфелева Башня, Норт-Дам, чудесные прогулки по Сене, потрясающая кухня, виды и все остальное, и люди, не те, которые хотят выискать что-то плохое, а которые ценят, знают и понимают этот город, и у них самое сильное впечатление – вот такое, извините, наверное, это уже немножко не та Франция, которую мы привыкли рисовать на картах или находить на картах. Это страна без чувства самосохранения. Это толерантная страна в прямом, в медицинском смысле слова. Толерантность в медицинском смысле слова означает смерть.

Челышев:

- Эти теракты изменят отношение французов к мигрантам и этой самой системе ценностей, которую вы только что описали?

Делягин:

- Не всех. Было два тренда. Первый тренд – это продолжение того, что было после «Шарли»: это ничего не значит, нельзя косо посмотреть на мусульманина, он святой, потому что он мусульманин и принадлежит к меньшинству. И второй тренд, его раньше не было, были массовые призывы в социальных сетях сжигать мечети. И ночью выгорело 10 тысяч квадратных метров в крупнейшем мусульманском лагере под Кале. Это те, кто прорывался в Великобританию по тоннелю и кого все-таки ловили в этом тоннеле, возвращали обратно. Но об этом французские медиа замалчивают. Я думаю, что французское государство останется прежним. Потому что не только социалистам, но и многим другим нужны мигранты. Социалистам нужны, потому что мигранты, получающие гражданство, голосуют за них. Именно мусульмане сделали президентом Олланда. Я думаю, что Олланд прекрасно понимает, что, с одной стороны - мусульмане французские, с другой стороны – американцы. Все, две основных силы.

С другой стороны, людям, которые занимают более патриотические позиции, тоже нужны мусульмане как постоянная страшилка. В этом отношении Марин Ле Пен, конечно, наберет очки. Но президентские выборы она проиграет Саркози. Потому что Саркози сможет сделать то же самое, что он сделал прошлый раз, когда он становился президентом. Он скажет: смотрите все, вы меня не любите, я тоже себя не очень люблю, но если приду не я, то придет Ле Пен. Тогда он это сделал со старшим, сейчас это сделает с Марин Ле Пен. Что касается того, что его люто ненавидят американцы и категорически не хотят, он человек договороспособный. И на него такое количество компромата, я не думаю, чтобы все документы, связанные с тем, как он брал деньги у Каддафи, ему удалось уничтожить в Ливии. А если даже удалось уничтожить все документы, то современные медиа позволяют придумать что угодно.

Челышев:

- Если Саркози, то ситуация с мигрантами во Франции, получается, не изменится? И по-прежнему будут открыты все двери?

Делягин:

- Если Саркози, то он все-таки немножечко нормализует ситуацию. Немножко прикроет двери. Он спросит: а чем Франция хуже Польши? Чем Франция хуже какой-то второй страны, которая тоже закрыла свои границы для мигрантов. Так что я думаю, что он сможет немножечко нормализовать ситуацию. Он же смог тогда справиться с арабскими пригородами. Причем смог без применения насилия. Там реально убивали полицейских. И полицейские бежали из некоторых объятых огнем пригородов. Он заблокировал банкоматы и остановил всю социальную инфраструктуру. Так что родители поняли, что их дети вырастут бандитами, они все-таки этого не хотят. А получающие пособие мамаши поняли, что им придется идти до следующего банкомата лишние 500 метров в соседний район. А еще нужно учесть, что это Франция – единая страна, арабские пригороды устроены по-разному, не из каждого арабского пригорода можно зайти в соседний район арабу. Там могут быть его враги. И после этого насилие очень быстро пошло на спад и закончилось. Так что он очень хорошо с этим обошелся.

И, в принципе, при том, что он нам не друг и он себя показал очень во время кризиса войны 2008 года, когда, по моим ощущениям, это он принудил к остановке войск, я уж не знаю, чем он шантажировал тогдашнее российское руководство, не знаю, но именно после разговора с ним Медведев остановил войска. Но тем не менее, это, во всяком случае, лучше, чем Олланд. У меня принципиальная позиция. Нам не нужны в других странах пророссийские политики. В этом отношении Франция ничуть не отличается от Украины или Белоруссии. Нам нужны в каждой стране патриотически ориентированные политики, которые хотят блага для своего народа. Тогда мы с ними договоримся без проблем.

Челышев:

- И все-таки, если французы так любят мигрантов и так толерантно относятся к мусульманам, в том числе радикальным, то почему радикалы именно во Франции раз за разом в течение одного только этого года устраивают теракты? За что они их так?

Делягин:

- Простите, если вы будете кормить бешеную собаку, я имею в виду именно радикалов исключительно, то она вас будет кусать просто с удвоенным удовольствием. И всё. Радикалы приехали во Францию не для того, чтобы дружить с местным населением, а для того, чтобы превратить местное население в себя. Они приехали во Францию не за пособиями и даже не за работой. Они приехали во Францию, чтобы превратить Францию в часть халифата. Если им дают послабления, то они понимают это как слабость и начинают резать. Мы это тоже проходили на своей территории очень хорошо. Что есть субкультуры, которые понимают только силу. Вот вы проявили силу, после этого можете дружить. Не проявили силу, вы баран, а не человек. И с вами нужно поступать как с бараном. Вот это, я думаю, то, как… - опять-таки, я не знаю этого, - исламские фундаменталисты относятся к Франции. Очень забавно на этом фоне, как российская либеральная интеллигенция относится к России, которая страшно и истово скорбит по Франции и не обращала внимания на нашу трагедию.

Про идеи российских парламентариев

Делягин:

- Очень коротко про российскую реакцию. Тут один чудесный депутат из «Справедливой России» предложил запретить россиянам доступ к Телеграм. Это такое интернет-приложение, мессенджер, которым якобы могли теоретически общаться террористы в Париже. На что разработчик Телеграм и создатель ВКонтакте Павел Дуров предложил запретить слова, потому что есть информация, что ими тоже общаются террористы. Это очень страшное предложение. Потому что люди из «Справедливой России», на мой взгляд, могут за эту идею ухватиться. Дуров думает, что он шутит. А в «Справедливой России» могут реально взять это дело на вооружение. Есть и другие реакции в нашем обществе. Есть у нас такой чудесный персонаж – не тетушка с рынка, не какая-нибудь там демшиза, очень авторитетный человек, член регионального правления Сергиева Посада партии «Яблоко» госпожа Иваново, в девичестве Харина. Она провела пикет перед зданием ФСБ на Лубянке. Около той самой двери, которую недавно сжег Павленский.

Челышев:

- Несчастная дверь!

Делягин:

- Я хочу посмотреть на человека, который пытался бы поджечь дверь ЦРУ, Моссада. Что бы с ним было? О нем бы, скорее всего, никто бы даже не вспомнил. Это у нас, оказывается, была художественная акция. Так вот, перед зданием ФСБ на Лубянке тетушка стояла с плакатом «За Францию ответите, козлы!» Цитирую дословно. То есть не только на Украине люди сходят с ума, обвиняя Россию в том, что мы как-то причастны к этому, но вот, пожалуйста, член регионального правления партии «Яблоко» тоже занимает такую позицию, даже последовательно проводит эту позицию. Человек не случайный. Когда три года назад в ее Сергиевом Посаде на рынке русского байкера зарезал азербайджанец-нелегал, она официально заявила, что в этом виноват только сам русский, потому что, цитирую, «оказался хил здоровьем». Задаваясь вопросом, что этот немолодой байкер забыл на рынке – что мы все забываем на рынке? – сделала вывод: «Мужчина другой крови более мужчина, чем наши».

Про скандалы с муниципальным спортом для детей-инвалидов, когда ее муж только не с кулаками не бросался на людей, которые пытались задать вопрос, между прочим, в здании мэрии Сергиева Посада, отнюдь не на рынке, в официальном государственном месте, - об этом даже речи не идет. Регулярно позирует для фото с украинским флагом на Красной площади и в окрестностях. Заявляла, что вместе с карателями, убийцами и насильниками из карательного батальона «Азов» с удовольствием прошлась бы с факельным шествием по городам Украины. Человек не рядовой. Человек – один из руководителей регионального отделения, регионального – значит подмосковного, тоже не Камчатка, - партии «Яблоко». Партия «Яблоко» в свое время выгнала господина Навального из своих рядов с оглушительным треском за то, что он что-то там себе позволил русское, националистическое. Вот получается, что у нас такие замечательные партии. Когда Явлинский всю страну учит, как жить правильно, Митрохин борется за демократию, вот, оказывается, какая демократия у партии «Яблоко». Женщину выгнали из Общественной палаты за все эти ее действия еще три года назад. Но для партии «Яблоко» это, оказывается, полный кошер, это полная толерантность, так и надо развивать демократию. Вот такая реакция в нашем обществе тоже есть.

«Я очень плохо отношусь к реакции, когда люди скорбят по французским жертвам и при этом ни минуты не скорбят по российским жертвам»

Челышев:

- Как вы относитесь ко всей этой истории с флагами? Красить – не красить аватарки в цвета французского флага?

Делягин:

- Это личное дело каждого. Действительно, есть большое количество людей, которые не воспринимают трагедию, когда погибли российские туристы. Ну кто они такие: быдло, «ватники», гореть им на фиг. Кто они такие? А французы – цивилизованные люди. Нет, на самом деле мы недалеко от этих людей ушли. Когда в Найроби, в Кении, вырезали двести с лишним детей в христианском колледже, мы как-то не дернулись по этому поводу. Это далеко, это в Африке, им положено. Просто есть реакция просвещенного Запада, что русские – не люди. И многие представители европейской культуры, которые живут у нас, вполне эту позицию разделяют. С другой стороны, есть огромное количество людей, давайте вспомним, не было массовой волны в интернете, когда только-только разбился этот лайнер. Кто-то просто не услышал, кто-то не придал внимания, кто-то не понял, что там все погибли. А здесь все это есть.

Я очень плохо отношусь к реакции, когда люди скорбят по французским жертвам и при этом ни минуты не скорбят по российским жертвам. Но я не знаю, что в голове у этого человека. Я тоже снял ролик про Париж и выложил в интернет, но я не выложил ролик про Синай. Я знаю, что я включил камеру, сел перед ней, я не смог ничего сказать. У меня был первый случай в моей жизни, когда я не мог говорить под камеру. Поэтому я ее выключил и закрыл эту тему. Вполне возможно, что кто-то точно в таком же состоянии находился. Но когда эту позицию занимают общественно значимые люди, ну… Есть люди, которые кавалеры ордена Французского Легиона, а есть люди, которые просто не любят эту страну, как они ее называют. Вот и все.

Помните, был такой Альфред Рейнгольдович Кох, главный приватизатор, потом с ним случилась неприятность. Он, судя по всему, вывозя из России картину, оценил ее так же, как привык оценивать российские заводы и фабрики. Его обвинили в контрабанде. Это ж не приватизация, это оценка. И он до сих пор страшно переживает по этому поводу и в Россию не возвращается. И он сказал, когда был теракт 11 сентября в Нью-Йорке, он сам задумался. Это было потрясающе. Он на вопрос журналиста задумался и говорит: слушайте, а почему я сейчас так переживаю, а в 1999 году, когда взрывали Москву, я не переживал, у меня не было такого чувства. И он нашел ответ: наверное, потому, что у меня в Нью-Йорке все улочки родные. Вот есть люди, у которых родные улочки в Париже. И тогда они не будут переживать по нашим трагедиям, а по парижским трагедиям переживать будут. Это вопрос мироощущения. Хотя выглядит, конечно, это предельно омерзительно. Но еще раз: частное лицо имеет право творить все, что угодно. Не нравится – забаньте. А вот когда этим занимаются на уровне средств массовой информации, на уровне политики, на уровне формирования общественного сознания, извините, это уже другая категория.

«Управление через террор – это и есть современное управление. Американцам от Франции что-то нужно»

Челышев:

- Давайте продолжим разговор о терактах в Париже. Все-таки мигранты едут не только во Францию, но и очень многие в Германию, Великобританию пытаются попасть. Но там, к счастью, не происходит ничего подобного тому, что происходило во Франции. Причем уже не раз в этом году. Там спецслужбы лучше работают? Там мигранты другие?

Делягин:

- В Великобритании другое общество. При том, что в Великобритании и радикальный исламизм проповедуют чуть ли не в Большой мечети, и все остальное, там достаточно жесткий общественный контроль. Я напомню, что Великобритания совсем недавно признала у себя существование спецслужб. До этого они категорически это дело отрицали. При том, что они существуют с XVIII века самое позднее. А то и раньше. Это другая культура, предельно неформальная. При всех своих институтах и формальной демократии. Основанная на духе. Что такое прецедентное решение судьи? Это и есть дух закона, который может попирать его букву. При этом спецслужбы английские работают хорошо. Многие помнят, что несколько лет назад были бесчинства мигрантской молодежи в центре Лондона. Мало кто знает, что после этого в течение полугода все участники этих бесчинств были опознаны. Кто закрывался от видеокамер капюшонами, шарфами, были опознаны по показаниям других. Как получались эти показания, я не знаю, но, наверное, безупречно цивилизованно, как в Гуантанамо или похожим образом. В общем, эти показания были получены. Меньше шести месяцев не получил никто. Вот если человек просто шел и не бил витрины – да, нормально. Свидетельские показания – и вы на свободе. После очень долгой и очень неприятной процедуры. А если вы сделали хоть что-то противоправное, хоть урну перевернули, - шесть месяцев. И все эмигрантские общины поняли эти сигнал очень хорошо.

В Берлине. На самом деле Германию сейчас смывает. То, что случилось во Франции поколение назад, в Германии только-только происходит. До этого германские спецслужбы работали хорошо в отношении мигрантов. Я знаю историю из середины 90-х годов, когда одна из самых жестких мафий этнических, какие только есть, они вступили в конфликт с полицейскими. Понятно, что главарь мафии абсолютно прозрачный человек. Как мне рассказывали немецкие полицейские, был применен московский метод. Они задерживали этого человека, два дня до выяснения личности его можно держать было тогда. Через два дня его выпускали. И у ворот его дома его принимали люди из другого полицейского участка. И только после двух недель такой жизни они, что называется, стали спрашивать полицейских: может быть, вам от нас что-то нужно? Только после этого они, что называется, пошли на сотрудничество в ограничении преступных посягательств членов своих диаспор. Вот это была очень тяжелая работа, но в середине 90-х она была возможна. Сейчас она, понятно, невозможна. Но тем не менее, если не брать последний год, когда Германию смывает, когда полицейские боятся связываться с преступниками-мусульманами просто потому, что у тех есть адвокаты, и полицейский будет виноват, и полицейского выгонят с работы и лишат пенсии. До этого Германия была вполне честно относящейся к своим гражданам, к своим мигрантам страной.

Но есть еще одна очень важная компонента. Дело в том, что Франция была потенциально независимой страной. Грубо говоря, когда случились теракты во Франции, все были в ужасе, все говорили, что у нас это тоже возможно, и сейчас говорят, что это возможно. И только представители американских спецслужб выступили и сказали: ребята, не волнуйтесь, в Америке это невозможно. Точка. Мы от этого застрахованы. Такое в современном мире можно сказать только в одном случае: если непосредственно командуете террористами вы. Вернее, опосредованно. Если это ваши люди, которых вы контролируете. Вот тогда вы можете так сказать. У них впереди выборы, под выборы всякое бывает. И чтобы вот такое сказать, это нужно иметь очень серьезную ответственность и хорошо понимать ситуацию.

Великобритания – стратегический союзник США на правах младшего брата со времен даже Черчилля. И понятно, что она будет делать, что скажут. Какой компромат есть на Меркель, я не знаю, но Германия абсолютно под внешним управлением, вернее, Меркель под внешним управлением, через нее Германия. А Франция, есть риск, что Франция может выпендриваться. А управление через террор – это и есть современное управление. Американцам от Франции что-то нужно. Может быть, сухопутная операция в Сирии, где это может привести к тому, что они столкнутся с нашими, если они будут воевать с Асадом, а не с «Исламским государством». А может быть, просто большая послушность, большая покорность. Я думаю, что после этого теракта, я хочу ошибиться, я очень надеюсь, что я ошибаюсь, но ощущение такое, что Трансатлантическое соглашение о партнерстве – торговом и инвестиционном, когда европейский бизнес будет ликвидирован американским точно так же, как восточноевропейский был ликвидирован западноевропейским. Меркель, Олланд и в целом Франция и Германия немножко саботировали, тянули, но я думаю, что в 2016 году его подпишут на ура после этих терактов.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:

Вручить кирпич на шею и бантик повязать!

Михаил Делягин рассуждает о том, что на самом деле стоит за предложением Москвы Киеву не платить в 2015 году долг в $3 миллиарда (читать далее)