Почему министр обороны не выполнил указание ни премьера, ни президента
Фото: Владимир ВЕЛЕНГУРИН
В прямом эфире радио КП бравые полковники Виктор Баранец и Михаил Тимошенко идут в атаку на глупость и недоделки в современной Российской армии.
Баранец:
- Добрый вечер. С вами сегодня я, военный обозреватель «Комсомольской правды» Виктор Баранец, и мой постоянный собеседник, военный эксперт полковник Михаил Тимошенко.
Тимошенко:
- Здравствуйте.
Баранец:
- За минувшую неделю набежало немало военных любопытных новостей¸ о которых мы с Михаилом Тимошенко предлагаем вам поговорить. Сначала разогрев. Приступаем к обсуждению текущих проблем. На днях премьер правительства Медведев отчитал министра обороны Сердюкова за то, что он до сих пор несмотря на его неоднократные указания не подготовил методику расчета передачи освобождаемых военных городков в муниципальное образование.
Тимошенко:
- Такое впечатление, что Дмитрий Анатольевич впервые об этом узнал. А что же он этого не сделал, когда был президентом и верховным главнокомандующим? Взял полено, дал по хребту.
Баранец:
- В прошлом году премьер правительства Путин, пребывая на Дальнем Востоке, за то же самое по заднице хлестал министра обороны. «Я вам даю указания. Три месяца». Указания не выполнил. Президент, премьер говорят, а ничего не делается.
Тимошенко:
- Министр обороны прекрасно выглядит. Глаз горит, смышленый, отвечает, не задумываясь.
Баранец:
- Как это все понимать? Это разговор государственных мужей. Разговор не о мешке картошки. У нас огромное количество городков, которые первое лицо государства приказывает: «Сердюков, оформить, передать». Премьер правительства: «Оформить, передать». А Сердюков говорит: «Увольте меня. А я не подготовил».
Тимошенко:
- Не совсем так. Искажать не надо. Просто передать ничего невозможно. Об этом уже давно идет речь. Как Шойгу говорит: «Дайте, я возьму, но только с землей». А с землей не может передать Сердюков. И он не может передать с дефицитом. Как порядочный человек. После первой ночи надо жениться. Этих городков больше десяти тысяч штук. Взять их, и как деревеньку с крепостными спихнуть муниципалитетам.
Баранец:
- У которых в бюджете дыры.
Тимошенко:
- Это все автономные были объекты. Значит, котельные свои, сети свои.
Баранец:
- Трубы прогнили. Дороги нет, штукатурка падает, крыша течет.
Тимошенко:
- Со времен благословенного Михаила Сергеевича, который был юрист ибн комбайнер, денег же не давали на это. И как муницилапы это возьмут?
Баранец:
- У меня ощущение, что ты Сердюкова защищаешь.
Тимошенко:
- Я хочу спросить: как муницилапы это возьмут?
Баранец:
- Они говорят: отремонтируйте, доведите до ума, возьмем.
Тимошенко:
- О чем Сердюков и говорит. 70 миллиардов вы мне дали. Я и так по остаточному принципу финансирую это дело, обжимаю людей премиями. Вот это мне совершенно непонятно. Чтобы с ЖКХ разобраться.
Баранец:
- Наш министр обороны уже четыре года на должности. Они с Макаровым когда задумали сократить количество? В 2008-м. Михаил, представь, что ты Сердюков, а я Макаров. И мы с 26 тысяч городков сворачиваем до десяти, потом до шести. А положено две с половиной тысячи. Но я тебя, генерального начальника штаба Макарова, спрашиваю: «Анатолий Эдуардович, ведь в десять раз предстоит сократить. Как мы будем рассчитываться? Эти вопросы еще четыре года назад должны стоять».
Тимошенко:
- По деньгам. Нет денег – рассчитываться не будем.
Баранец:
- А на хрена замышлять реформу, на которую денег нет?
Тимошенко:
- А кто считал?
Баранец:
- Министр обороны и начальник генерального штаба.
Тимошенко:
- Я понимаю, что посчитано были денежное довольствие и пенсии. Помнишь бумагу, которая бродила, что если выплачивать этим поганцам, зеленым человечкам, которые отслужили свои двадцать с лишним лет, пенсии в том объеме и в том процентном соотношении, в котором она досталась нам со времен кровавого тирана Сталина, то страна не выдержит. Олимпийские игры выдержит, АТЭС с разворованной дорогой выдержит.
Баранец:
- Футбольный чемпионат выдержит.
Тимошенко:
- Да. А вот пенсионеров она не выдержит. Эти пенсионеры поганые затаились в 22 тысячах городков и оттуда, как крысы страшные, подъедают древо государства. А про другие деньги-то речь и не шла. Потом только долетали отдельные вопли: у нас слишком много аэродромов.
Баранец:
- Аж 150.
Тимошенко:
- Николай Егорович Макаров высказывался в том смысле, то ли они все 150 требуют миллиарда рублей в год для ремонта, то ли каждый из них. Это большая разница, как между запахом водки и 150 граммами.
Баранец:
- И они предложили свернуть это количество.
Тимошенко:
- Да.
Баранец:
- Миша, а так хорошо прицеливаться с той стороны океана.
Тимошенко:
- Конечно. Зачем армия большая? Нас уверяют руководители партии и правительства, что у нас нет врагов. Никто не собирается на нас нападать.
Баранец:
- Задушил бы этих либералов.
Тимошенко:
- И за что теперь увольнять министра обороны? Он же не один в этой методике. Минрегионы там? Там. Кто у нас за регионы отвечает? Козак?
Баранец:
- Да.
Тимошенко:
- Значит, его тогда тоже надо волочить.
Баранец:
- Да.
Тимошенко:
- А тут получается, что министру обороны, который не является военной номенклатурой вдуть можно? А вице-премьеру совсем нельзя, даже упоминать.
Баранец:
- Вообще-то, министр обороны номенклатура президента.
Тимошенко:
- Значит, никто не мешал до мая с ним разобраться.
Баранец:
- Снять министра обороны должен президент, верховный главнокомандующий.
Тимошенко:
- А то 140 миллионов жителей, а надо уволить кого-нибудь. Это хорошее дело.
Баранец:
- 70 миллиардов попросил Анатолий Эдуардович. Ему не хватает на передачу городков.
Тимошенко:
- А как передавать с долгом?
Баранец:
- Он говорит: «Если хотите, забирайте с долгом».
Тимошенко:
- У него дефицит, рвет баланс министерский. Он единственный из всех присутствующих отличает дебет от кредита, сальдо от бульдо, знает, что такое красное сторно и дефицит.
Баранец:
- Хорошо бы еще и готовностью армии заниматься министру обороны.
Тимошенко:
- Вот это интересный вопрос. Я бы оказался там за столом, и меня бы стали харей возить в селедку. Я бы открыл папочку, где у меня документы, и на обороте любого из них написал рапорт: «В связи с невозможностью государства финансировать в дальнейшем, имярек, прошу освободить меня от должности министра обороны». И я не виноват в развале вашей боеготовности.
Баранец:
- Вы предаете питерскую команду. «Мы все вышли из одного подъезда, мы одна пацанва. Ты куда, Толик, рвешься? Плыть будешь с нами до конца. И не прыгай из лодки. Парень, не уйдешь».
Тимошенко:
- Если в доме нету денег, привяжите веник. Если вы не просчитали деньги на эту реформу, посмотри, что дальше получается. Объемы финансирования все время растут. Мы никак не можем закрыть проблему с уволенными.
Баранец:
- Ты имеешь в виду, которые в распоряжении находятся и за штатом?
Тимошенко:
- С учетом тех, кто в распоряжении и за штатом. А ведь у нас на сегодняшний день образовалось 220 тысяч офицеров и 140 тысяч сержантов, они же бывшие прапорщики. Итого 360 тысяч голов, которые пока имеют право выхода на пенсию после 20 лет, но жилье могут приобретать уже после десяти. Значит, ты должен 360 тысяч квартир ежегодно строить? А об этом вообще речи не идет сейчас.
Баранец:
- Ты читал сегодня на моем блоге секретные?
Тимошенко:
- 20 лет выслуги и ты на пенсии? И это правильно.
Баранец:
- Спасибо, моя родная агентура в правительстве, мы первые сообщили об этом.
Тимошенко:
- А мы с тобой на сколько лет затачивались, когда шли?
Баранец:
- Я 33 служил. Там еще один момент: 25 лет службы и получается, что по ипотечке ничего не получится?
Тимошенко:
- Почему?
Баранец:
- 25 лет отслужи, только тогда претендуешь на жилье.
Тимошенко:
- Нет. Там сказано – на пенсию.
Баранец:
- А квартирку после десяти лет можешь брать? Так и остается?
Тимошенко:
- Да. Извольте, дайте, пожалуйста.
Баранец:
- 10 лет послужил, печень заболела, ногу потянуло, глаз перекосило, рука не работает, до свидания, армия. Мы так работаем над законами?
Тимошенко:
- Это что! Мы над законами работаем гораздо интереснее. У нас зачем делается реформа? С одной стороны¸ чтобы вроде как обеспечить обороноспособность страны. А с другой стороны – чтобы повысить престиж воинской служба. Сколько мы говорили: вот бы хорошо военному служащему после того, как он отслужил, податься куда-нибудь учиться без конкурса. Как во всех цивилизованных странах, с которых мы упорно берем пример.
Баранец:
- Что должно теоретически повышать престиж военной службы.
Тимошенко:
- Оказывается, ты поступить можешь только в военный вуз, по мнению юристов.
Баранец:
- О, дурь.
Тимошенко:
- У нас что у премьера, что у президента огромные правовые управления. В управделами или в администрации.
Баранец:
- Тьма тьмущая народа.
Тимошенко:
- Они же принесли на подпись президенту закон.
Баранец:
- Я бы всегда писал: вы все законы проверили? И отодвигал бумажку¸ как это делал министр обороны. Еще два месяца работали над законом.
Тимошенко:
- Оказывается, это только разговор был. В общем, политика начинает напоминать шоу-бизнес. Там под фанеру поют, а здесь что тебе налепят в пресс-службе, ты озвучил, и потом с изумлением смотришь: оказывается, это я говорил, да не может быть. Это у нас действительно такое положение? Темпоральная коллизия? Или когнитивный диссонанс?
Баранец:
- Владимир Владимирович говорит, что военную приемку уничтожили. Будем возвращаться назад. Армия аплодирует.
Тимошенко:
- Один боец из Минобороны очень аккуратно говорил: мол, вы неправы, мы военпредам не всем головку под крыло свернули, в ядерном оружейном комплексе оставили. У ракетчиков оставили. У остальных, да, малость пощипали, порезали. Я помню проклятые большевистские времена, когда они в бессильной злобе районных инженеров делали генералов. Да, генерал действительно отвечал не за всю отрасль, но за район. Там полковники бегали, как суслики по углам с бумами. Так он вырос в этой приемке. Они пришел из войск майором или капитаном. Скорее всего, майором после академии. Он знает, как выглядит трак, как его менять. И будь она проклята, эта служба. Как минимум, он комбат. Дальше он начинает понимать, как же разработка осуществляется, как готовится ТЗ на разработку, сколько это стоит и как обеспечить качество. А теперь, оказывается, качество обеспечивать не надо. Мы пойдем, у итальянцев купим чентауро, и ознакомимся с тем, как оно устроено. Купили. Загнали в боксы. Боксы закрыты. Эти чентауро обслуживаются исключительно итальянскими экипажами. Хотите познакомиться, согласовывайте с нами протокол показательных выступлений. Это нам не нравится, по грязи мы не поедем, сюда не поедем, потому что холодно, а туда – потому что сыро. А все остальное мы вам можем показать на асфальте. Все. Денежки втюхали. Это называется знакомство с иностранным опытом.
Баранец:
- Анатолий Эдуардович обожает броневики.
Тимошенко:
- Наш начальник генерального штаба в Париж летал на оружейную выставку. Ходил-ходил, вдруг увидел красивые буквы.
Баранец:
- Меркава.
Тимошенко:
- Нет. Когда я про меркаву говорил, я не мог понять, мы собираемся воевать с Израилем? Ведь обычно, когда сравнивают вооружение, то свое с противником. Получалось, что наши враги наши бывшие земляки евреи. Это какой-то ужас. А ту он вдруг увидел стенд английской электронной фирмы. То, что она американская, известно в мире всем. Он хотел с ними поговорить. А им по протоколу запрещается говорить с кем-либо без предварительного согласования с американцами. Это к чему могло привести? Окажись рядом какой-нибудь борзый писака с американской стороны, он бы тут же написал, что начальник генерального штаба русских, которые так безумно посокращали свою разведку, сам пытался проникнуть в наши электронные секреты.
Баранец:
- А если без шуточек, подводя итог разговору, который мы начали. Сердюков действительно в такие загнан условия, когда он не может подготовить таблицу расчета по передаче городков?
Тимошенко:
- Методику. Он должен ее согласовать. Ведь там есть другие заинтересованные стороны. Те стороны заинтересованы вот так.
Баранец:
- Министр обороны должен залезать в эти дела?
Тимошенко:
- Но ему принесли ее на подпись. Начальник одного из отделов управления начальника химвойска господин Вольдемар Вольдемарович Ненс, он эстонец, имел привычку говаривать: «Тут начальник войск походил, документ видел, и прочти его сдуру, а теперь мы опять переделывать будем».
Баранец:
- Сердюков четыре года назад решил сократить количество военных городков. Всякий здравый военачальник должен был понимать, что если мы сокращаем с 26 тысяч городков до десяти, а потом – до шести, а надо две с половиной, то наверное, у него в голове, если она не пустая, должно роиться: как мы будем это передавать местным властям.
Тимошенко:
- Я думаю, события развивались так. Он с той идей пришел к верховному. Тот сказал: замечательная вещь. У нас заводы посбрасывали социалку на муниципалов. Давай, Эдуардович, и на коленке шарахнул. А цифры, деньги считать – не царское дело.
Баранец:
- Сердюков же хороший менеджер.
Тимошенко:
- Может, отложилось у того, кто черкнул «согласен», что на хозрасчет переводятся вооруженные силы. Не надо никаких денег. Они все распродадут.
Баранец:
- Родине служим бесплатно.
Тимошенко:
- У меня ощущение, что Николай Егорович, когда говорил о том, что реформа научно не обоснована, совершенно не думал о том, что к обоснованию относятся еще финансовые расчеты.
Баранец:
- А много ведь надо было рассчитывать: количество офицеров, количество вооружения, количество военных городков, количество военных аэродромов. И еще считать, что меньше будет военных аэродромов, тем американцам легче томагавк свой запустить.
Тимошенко:
- У меня ощущение, что война бродит около наших границ. А мы поворачиваемся к ней филейной частью, и говорим всем: уважаемые граждане избиратели, у нас все замечательно. У нас нет врагов.
Баранец:
- У нас основная тема разговора: почему министр обороны не выполнил указание ни премьера бывшего, не нынешнего, не бывшего премьера, а нынешнего президента по поводу передачи городков муниципальным властям.
Тимошенко:
- Я думаю, что вариантов ответа больше одного.
Звонок, Михаил:
- Добрый вечер. Скажите, что происходит с Таманской дивизией?
Тимошенко:
- А дивизии нет.
Баранец:
- Ее раскололи на две бригады.
Михаил:
- Земли-то занимают.
Тимошенко:
- Может, у них и земли отнять? К чему вопрос сводится?
Баранец:
- Ее расчленили на две бригады. Такая мода у нас пошла. Мы же, как обезьяны, смотрим на Америку. У нас только жизни американской нет. Чем продиктован ваш вопрос?
Михаил:
- Разговор о том, что там, где находится эта дивизия, очень привлекательная земля.
Баранец:
- Зачем вы это сказали?
Тимошенко:
- Вся земля вокруг Москвы в радиусе 100 км очень привлекательна.
Баранец:
- Все, вы предали Таманскую дивизию. Сейчас туда немедленно прибудут толстосумы. Ее передислоцируют куда-нибудь подальше. Обещаем следить.
Тимошенко:
- Она же не зря называлась Таманской. На Тамань ее.
Звонок, Павел:
- Здравствуйте. Живу напротив артиллерийского училища, которое расформировано. В Екатеринбурге. 1 октября будет год, как оно пустует. Огромная территория, полностью вся инфраструктура.
Тимошенко:
- Еще не продали?
Павел:
- Нет. 1 сентября тельный сезон.
Баранец:
- А что не понравилось? Великолепная база. Торгануть.
Тимошенко:
- По-моему, на фондах ее учебного парка стоит вся артиллерия Екатеринбургской бригады. Она помещается в двух местах.
Баранец:
- Почему не продали? Версии?
Тимошенко:
- Как кот Матроскин говорил: прежде чем что-то купить, надо что-то продать. Значит, у тех денег нет.
Звонок Юрия Николаевича:
- При передаче городков нельзя ли воспользоваться опытом, когда мы передавали нашим друзьям по Варшавскому договору?
Баранец:
- Вы хотите поляков или венгров на Урале разместить?
Тимошенко:
- Что значит, воспользоваться их опытом? Дело в том, что если вы задаете вопрос, то должны выслушать ответ. Городки наших войск в Польше, Германии, в Чехословакии, Венгрии строились с каждой страной на основании отдельного протокола. Так называемый план «Явор», план «Висла» и так далее. То есть, кое в каких странах городки строили мы, а кое в каких странах строили силы страны пребывания.
Баранец:
- А некоторые городки строились еще при Гитлере.
Тимошенко:
- А в Германии мы сидели на немецких городках. Что значит, воспользоваться опытом передачи? Нам принадлежали только новые современные здания, и то не во всех странах.
Баранец:
- А все остальное было собственностью той страны, где мы сидели. Оно и теперь осталось.
Тимошенко:
- Около наших частей вдоль забора ходил комендант местный, он нес ответственность за внешний периметр обороны, и командиру говорил: «Как так? У вас заявочка поступила на четыре банки краски и кисточку. Я под забором подгреб, а там кисточка валяется с засохшей краской, ваши солдаты бросили. И вот банка, наполовину краска использована. Не дело. Значит, заявки на четыре не приму. Принимаю только на три. А, учитывая, что вы не полностью израсходовали – на две. А кисточку вообще не дам».
Звонок Павла Ивановича из Екатеринбурга:
- Уважаемые полковники. Участник войны. «Комсомольская правда» семь лет воевала за военных пенсионеров, чтобы им правильно платили продпаек. Чем это все кончилось? Победой Кудрина?
Баранец:
- Это закончилось ничем. Поскольку и Верховный Совет, и главная военная прокуратура, генеральная прокуратура признали, что за паек платить ту сумму, которая положена по закону, не надо.
Звонок Михаила:
- Добрый вечер. Когда я последний раз общался с военпредом, было ощущение, что его больше интересует цена изделия, чем, как он будет работать, и что происходило с ним до того момента, как он его увидел. Всегда в армии вроде бы был кто-то, кто за что-то отвечал. А теперь такое ощущение, что все хорошо, никто не виноват, сплошные менеджеры.
Тимошенко:
- У нас же сказано: врагов нет, все хорошо.
Михаил:
- Кот Матроскин говорил, что для того, чтобы продать что-нибудь ненужное, нужно купить что-нибудь ненужное. Было ли у нас что-нибудь нужное в армии?
Тимошенко:
- Все, что нужное, распродали давно.
Баранец:
- У нас была ненужная приемная министра обороны на Мясницкой. Великолепное старинное здание. Было хорошее заведение. Человек из провинции приезжал, жаловался, принимали какие-то решения. А потом жирный министерский глаз сказал: продать его за большое бабло. Где сейчас приемная министра обороны?
Тимошенко:
- Она передвижная стала.
Баранец:
- Она располагается в восьми квадратных метрах, и никто туда не ходит.
Тимошенко:
- А академия Куйбышева квартал занимала. А мы продали ее экономистам из … Она должна была выехать в Кострому, и там и погибла. Ушла в леса, видимо.
Звонок Николая:
- Добрый вечер, товарищи офицеры. Добрый вечер, патриоты бывшего Советского Союза. Ностальгия у меня с вами огромная по брежневской мощи, которая была. А что если, раз у нас здесь ничего не получается и темная сила задавила, дать клич добровольцам, которые хотят помочь прорыву против темных сил, и собрать ограниченный контингент из добровольцев, желающих побороться за правду, за Русь-матушку. В Сирию. И туда, заключив союз временный с Ираном, долбануть по блоку НАТО через Турцию, и водрузить знамя победы в Стамбуле, в бывшем Константинополе. Спасибо.
Тимошенко:
- И сбудутся сбудутся мечты русского народа о владении Дарданеллами и Босфором. А те богатенькие буратины, я не беру нормальных предпринимателей, которые накрысили денег, увезли их в западные банки, неужели не понимают, что деньги эти принадлежат им ровно до той поры, пока существует российская армия. Как только армии не будет, никто не остановит их друзей от того, чтобы лишить их этих денег. Как Каддафи.
Баранец:
- Я впервые признаюсь, что такие настроения, как у вас, есть. Такие патриоты, которые хотят помочь сирийцам, которые понимают, в каком положении сегодня Россия, некоторые из них уже там. Мы пожмем им когда-то руку, и они расскажут нам, что они там делают. Они там есть, они наши.
Звонок Геннадия:
- Здравствуйте. Я вам звонил. От Лесного до Зеленой вы дорогу проверили?
Тимошенко:
- По которой, он думает, бомбы возят?
Баранец:
- Да.
Геннадий:
- Там такая дорога, что я мотоспортом занимался. У нас была лучше дорога.
Тимошенко:
- Я очень благодарен человеку, который нам сейчас звонит, потому что я еще раз убедился, что великий русский писатель Лесков был прав, когда написал про левшу, который больше всего переживал из-за того, что англичане ружья кирпичом не чистят. Вытравить в русском человеке преданность своей стране и своему народу невозможно ли либерализмом, ни экономизмом, ни юризмом.
Звонок Николая:
- Добрый вечер. Мне очень приятно, что вы подняли такую тему, и в хорошем темпе ведете ее. Как можно поднимать руку на такого человека, министра обороны? А вдруг ему завтра негде работать будет?
Тимошенко:
- Этого не может быть. Возьмут с руками и ногами.
Баранец:
- Да он уже сам рыдает, просится. Он гений подсчета бабла. Это его предначертание судьбы. Никто в России лучше не считает налоги. Посмотрите¸ Ходорковский. Сколько к нему подступалось, и везде Михаил Борисович щелкал по этому носу. А пришел один менеджер, и посадил. Каждый должен заниматься тем, что он может. Было бы просто гениально вернуть его назад, и наша государственная казна будет стахановскими темпами пополняться налогами.
Звонок, Степан:
- Добрый вечер. Сейчас идет передислокация военных городков. Получается, городки переезжают. А базы остаются на местах. И несение боевых дежурств, нарядов за 180 км?
Тимошенко:
- Позиционный район не утащишь. А городок, который был при нем, ликвидирован. Всех стянули в один городок километров за 200. Получается, что их на боевые дежурства надо возить за 200 км.
Баранец:
- В каком регионе России это случилось?
Степан:
- Часть стоит в Смоленске, ее кидают в Подмосковье, а ехать приходится в Смоленск на боевое дежурство.
Баранец:
- Сколько километров?
Тимошенко:
- 300 км.
Баранец:
- Вы поднимаетесь в 2 часа, 4 часа едите. Нормально. Вот в этом и суть реформы.
Уважаемые радиослушатели, до следующего четверга.