Премия Рунета-2020
Москва
+6°
Boom metrics
28 апреля 2009 15:00

Какие совместные проекты задумали Роберт Де Ниро и Стас Намин?

Стас Намин ответил на вопросы читателей 28 апреля.
Источник:kp.ru

Стас Намин ответил на вопросы читателей 28 апреля.

Стенограмма онлайн конференции и фрагменты трансляции

- Здравствуйте, дорогие читатели и зрители «Комсомольской правды». С нами сегодня потрясающий человек, которого зовут Стас Намин. Я думаю, что многие из вас слышали про те проекты, которые Стас в своей жизни осуществил. Тем, кто помоложе, можно вспомнить группу «Парк Горького». Тем, кто постарше – группу «Цветы», которой в этом году исполняется 40 лет. А тем, кто живет сегодняшнем днем, знакомы интересные проекты Театра Стаса Намина, который как раз первого мая представит в Центре Владимира Высоцкого под названием «Навечерье». Если что, заходите на сайт Стаса Намина или просто наберите в Интернете «Стас Намин» и там выпадет его сайт, где вы сможете увидеть всю информацию и по билетам, и т.д. и т.п.. А пока мы будем задавать Стасу вопросы, которые вы присылали нам в течение долгого времени. Мы будем надеяться, что Стас нам на них ответит.

- С удовольствием.

- Для начала, конечно, хотелось бы от себя задать вопрос по поводу «Навечерья». Насколько я знаю, этот спектакль уже шел и как-то трансформировался со временем или это та же постановка?

- Это оригинальная постановка. Кети Долидзе очень известный грузинский режиссер. Моя близкая подруга много лет. А пьеса польского драматурга Эрнста Брейля. Перевод Аллы Ахундовой. Очень красивый перевод. Перевод – это поэтическое произведение. Это поэма. Поэтому спектакль в стихах. Я боялся, что в стихах – это будет такое занудство, что невозможно будет смотреть. И вдруг оказалось, что спектакль настолько динамичный и перевод Ахундовой потрясающе талантливый. И очень важную роль играют актеры. Актеры у нас так здорово играют, что через три минуты после начала спектакля забываешь, что он в стихах, что сцена какая-то, что актеры, а просто входишь в эту жизнь и проживаешь все эти сцены и сюжет этой пьесы.

- Простите, а это не зонги называется?

- Зонги – это песни. По-немецки. Это Брехт так придумал. А здесь вообще нет никаких зонгов. Чисто драматическое произведение. Оно просто поэтично, как пишет Шекспир. Это поэзия. Но там нет никаких песен, это настоящая серьезная драматургия. Сюжет его фактически… Первые три дня жизни апостолов после смерти Христа. После распятия. И вот оказалось, что, собственно, он построен на Новом Завете, нигде никакой импровизации и домыслов нету… Никакой ни версии не существует… Да. Поставлено по каноническим фактам. Так как речь идет о первых днях существования Христианской религии, еще и религии-то не было, да, они не знали, кто они будут, что они будут апостолами. Они просто были ученики, которые со всеми своими человеческими слабостями боролись, у них рождалась эта вера. Это оказался неожиданно очень актуальный спектакль. Каждый человек видит, как будто это сегодня происходит.

- А какой аудитории будет ближе этот спектакль?

- Трудно сказать. Всем, кто думает. Аудитория делится не на возраст, ни на профессию. Она – коэффициент интеллекта.

- Например, когда идут ваши спектакли, наверняка, смотрите, кто пришел: кого больше? Больше молодых совсем…

-Трудно сказать. У нас ходит много разных людей. Все возраста. Очень молодые, не очень молодые… Пожилые. Не играет никакой роли. Просто у нас в театре нет экзотических обнажений, секса на сцене. Решили, что мы в этом смысле пролетаем.

- Вы какие-то старомодные…

- Старомодные. И поэтому у нас серьезные спектакли. Репертуар театра делится на две части: часть музыкальная, где у нас рок-оперы, мюзиклы, музыкальные спектакли. И фактически на сегодняшний день мы являемся первыми и единственным репертуарным театром мюзиклов. У нас «Волосы» идут 10 лет, не сходя со сцены, «Иисус Христос суперзвезда» идет уже 9 лет. А помимо этого есть драматические произведения. Поэтому называется наш театр музыки и драмы. Потому что музыка отдельно и драма отдельно. И «Навечерье» один из таких серьезных драматических спектаклей. С моей точки зрения, он удался у нас и не оставляет равнодушным.

- А вы посещаете наши театры, другие спектакли? Например, МХАТ или театр «Практика»…

- Конечно. Потому что даже если бы я не имел друзей, которые в этом театральном мире, начиная от Марка Захарова и Гали Волчек и кончая Эдиком из «Практики», то все равно нужно было посещать. Ты должен видеть, что происходит, это же театральный мир. Там происходят какие-то революции, новшества, новые режиссеры, новые актеры… Я регулярно смотрю, что происходит в московском театральном мире. Обязательно.

- А какие вам спектакли понравились из последних?

- Так трудно сказать. В основном мне ближе мастерская Петра Фоменко. Мне ближе более классические, добротные, жесткие постановки. Меня раздражает, так сказать, голая задница. Извините за сленговое выражение. Когда любым способом пользуются для того, чтобы… Это дешево выглядит на театр не похоже. Потом, я очень не люблю, когда орут на сцене. Когда хрипят, надрываются. От этого многие театры страдают, экзальтированно делают…

- Вы меня извините, пожалуйста. Но, мне кажется, что иногда это как-то обусловлено сюжетом. Ну не обойтись никак…

- Ну, когда надо, значит надо. Когда это обусловлено, все, что хочешь можно! Даже раздеться наголо. Я ничего против не имею. У нас в спектакле «Волосы» есть обнаженная сцена, мы не ханжи. Я не против нормальных человеческих проявлений, тем более в искусстве. Я против того, чтобы это было критинизмом, который придуман для того, чтобы публика среагировала. Вот это раздражает. Главное, чтобы это было разумно, понятно и адекватность имела место..

- Вопросы я буду параллельно зачитывать. Вот пришел нам от Георга: «Уважаемый Стас, возможно ли воссоздание лучшего проекта 70-х прошлого века ВИА «Цветы». Заранее благодарен за ответ».

- Георг, должен вам сказать, что там есть много нюансов. С увертюры начну. В то время, когда мы появились на советской сцене, получалось так, что свирепствовал жанр советской песни.

- Свирепствовал?

- Ну а как еще сказать? Начиная от Эдуарда Хиля и кончая… Не было даже Пугачевой… Не было ни Тухманова, не было практически ничего. Поэтому вот так прийти начать играть рок, который мы играли в то время в самодеятельности своей студенческой, хулиганя на вечеринках, мы, конечно… Нам бы никто не разрешил в жизни! Поэтому мы нашли компромисс: мы начали играть, когда заняли какое-то первое место на каком-то студенческом конкурсе, нам позволили записать первую пластиночку на «Мелодии». Нам и еще двум ансамблям: «Трио», «Лингва» и мы. Мы серьезно к этому отнеслись, но сделать рок-н-ролл настоящий – просто смешно говорить даже было! На «Мелодии» тогда еще … Там была смешная ситуация: была песня «Не надо». И во время этой песни я начал играть соло на фузе. Это такой эффект… И остановили всю запись, Штильман Саша был… И сказал: «Молодой человек, уберите искажение на гитаре». Я там месяцами паял! Тогда говорить о каком-то роке было смешно! Мы нашли компромисс, и этот компромисс сегодня слушается, как обычная эстрада. И когда говорят, что рок… Та какой же рок! «Мы вам честно сказать хотим…» Роком близко не пахнет. И действительно, это был ярко выраженный компромисс. В то время было настолько все стерильно и кастрировано в музыке, что даже то, что мы сделали, что сейчас кажется абсолютной эстрадой, оказывается, произвело революцию! Мы были предтечей будущего рока. Где-то на концертах, для себя, мы могли что-то играть пожестче. В концерты приходили люди, слушали по-настоящему. А в записях пропускали только такие стерильные кастрированные… Нельзя было расщеплять звук, нельзя было ничего практически. Сейчас даже смешно говорить! Поэтому сейчас многие говорят слово «ВИА». Но ВИА мы никогда не были! ВИА – это искусственно придуманные комсомольские ансамбли, которые придуманы были советской властью, как подмена рок-н-ролла, который откуда-то просачивался через плохо сделанный железный занавес, отгораживающий нас от мира. И вот через эти проржавевшие щели просачивался какой-то рок-н-ролл и загнивала от этого наша молодежь. Тогда комсомольские советские власти придумали сделать свой собственный рок-н-ролл. И вот эти ВИА организовывались при концертных организациях, при комсомольских организациях. Там был всегда руководитель, который никакого отношения не имел ни к рок-н-роллу, ни к чему. И ни разу не пробовал даже марихуану покурить…

- Да у нас, мне кажется, в то время мало, кто пробовал…

- Не надо! Но, тем не менее, я не обижаюсь. ВИА так ВИА, потому что действительно был компромисс. Сейчас трудно объяснит, где чего лежит. Но в действительности мы, этот ансамбль, десять лет, вообще не существовал. Мы закончили существование в 89-м году. Мы сделали первое мировое турне, нас выпустили, наконец, за границу после перестройки и мы сделали мировое турне: по Америке, по Канаде… Свое, не Госконцерт никакой… И в 89-м году я решил остановить группу. Я сделал уже группу «Парк Горького» и переключился на нее. Эту группу я сделал практически из музыкантов «Цветов». Кроме Коли Носкова все остальные люди из «Цветов». И 10лет, с 89-го по 99-й группа «Цветы» не работала. Конечно, свято место пусто не бывает, куча самозванцев появилась.. Наш репертуар пели и играли, а некоторые даже мальчики из моего состава, которые просо там подхалтуривали там… Тоже назывались «Цветы». Поэтому кто-то где-то мог в подворотне слышать… Но реально ансамбль не работал 10 лет. В 99-м я, когда сделал театр, решил создать ансамбль обратно. И ансамбль собрался, прежде всего, для театра. В начале. И они сделали «Волосы» , это спектакль… На их основе сделан «Иисус Христос суперзвезда» Но они начали что-то делать для себя, но в шоу-бизнес решили не заходить. Поэтому не слышно ни по телевизору, ни по радио… Нигде про них ничего нет. Но они очень много выступают за границей. Очень много гастролей. Опять было мировое турне.

- А с каким репертуаром?

- Что значит – с каким репертуаром? Репертуар один существует: наш. А какой еще бывает?

- Вдруг там, например, что-то новое записано!

- Ну, конечно, новое! Новое есть. Но я хочу сказать интересную вещь: раньше получалось так, до перерыва, все время состав менялся. Ни одного человека нельзя назвать, чтобы постоянно работал в ансамбле «Цветы».

- Давайте мы напомним сейчас. Вы не представляете, кто только не…

- Это невозможно! Это очень много людей.

- Малинин, да? Тальков

- Тальков никогда не работал.

- А, подождите, это уже назывался ансамбль Стаса Намина…

- Да никогда в жизни! Просто слухи. Никогда в жизни.

- Но вы же с ним работали?

- Никогда. Я просто взял мальчика, чтобы он аккомпанировал Людмиле Сенчиной в ансамбле. Вот он и аккомпанировал, он даже не подходил к нам близко! Это сейчас говорят Тальков, а вообще… Я даже не знаю, про кого речь идет. Я его никогда не слышал в жизни. Я не слышал никогда ни одной песни Талькова.

- Как?

- Так вот вышло. Это правда. Он аккомпанировал Людмиле Сенчиной… Ну, один из многих музыкантов… Способный мальчик. Что-то там делал, аранжировки делал… Однажды он подошел ко мне, попросил меня послушать его. Он сыграл что-то такое где-то… И говорит, что хотел бы стать композитором. «Получится ли, скажите, пожалуйста?» Я сказал: «Что ты любишь, какую музыку? Западную?» Он говорит: «Не знаю…» - «Ну, «Битлз»…» - «Нет, это чепуха, конечно, я люблю «Би Джиз». Это гении». - «Тогда получится. Точно. Тогда будешь знаменитым». Я больше его и не помню. Он один раз подошел ко мне спросить свое мнение.

- А как это вы так дифферинцировали, извините, если любишь «Биттлз» -не получилось бы, а если «Би Джиз». Почему?

- Другая культура. «Биттлз» - это рок-н-ролл. А рок-н-ролл у нас в стране никому не нужен. Поэтому Земфиру не показывают по телевизору. И Шевчука нет. У нас совершенно другая культура. У нас другие традиции. И говорить хорошо это или плохо – я не собираюсь. Дело не в этом. Дело в том, что это просто факт. Поэтому очень узкая аудитория любит при таком таланте, какой есть у Земфиры, она по идее, должна быть сейчас суперзвездой. Прайм-тайм на всех каналах. Не Боря Моисеев с Киркоровым должен светится. И даже не Алла Пугачева при всем таланте. Прежде всего, Земфира. Это с моей точки зрения.

- Пугачева, прежде всего, артистка…

- Я не знаю, кто там артистка. Вы просто не представляете себе Земфиру! Вы, наверное, не были на ее концертах никогда. Земфира актриса до такой степени, что там не снилось… Я ей дифирамбы пою не потому, что она моя подружка. Потому что это объективно так! Другое дело: надо ли нам это? Оказалось, не очень надо. Поэтому я вам рассказываю, что у нас много в стране, кажется, надо, а по правде не очень надо. И если говорить про рок-музыку, то на, конечно, не очень нужна. У нас в стране.

- Но она пользуется какой-то определенной популярностью…

- Верно. Есть определенная узкая аудитория, которая любит эту музыку. Это элитарная культура. Это не массовая культура.

- И, слава Богу, тогда, наверное…

- Наверное. Откуда я знаю? Я не знаю, что хорошо, а что плохо. Я не беру на себя такую смелость ставить клеймо на плечо.

- Вы мне сказали, что я никогда не была на концерте Земфиры

- Ну, если вы говорите, что она не актриса, а Пугачева – актриса… Значит, вы не были.

- Нет. Я к тому, что Пугачева все-таки больше стала известна не благодаря своему певческому дару…

- Ой-ой-ой!

- …а благодаря своему артистизму.

- Ничего себе! Да она абсолютно бездарная актриса!

- А певица?

- Великолепная! Она действительно, у нее самовыражение, выразительность есть. Но какой у нее вкус! Это разные вещи. Но как выразительность! Собственно, что такое талант выразительности в пении? У нее самовыражение. Есть люди, у которых не получается: нет тепла, нет искренности. А у нее есть тепло и искренность. И она может выразить свои эмоции и чувства. Другое дело, насколько у нее вкуса хватает… Это отдельная тема разговора вообще. Я так думаю. Я сейчас о таланте, а не о вкусе.

- Я согласна с вами.

- Талант у нее, несомненно, не просто артистический. Как актриса она нулевая. Какая она актриса? А вот как певица, кто сравнивается? В эстраде нет певиц ближе. Земфира – не эстрада. Земфира намного серьезнее.

- Максим Колосов спрашивает: «Занимается ли Стас продюсированием музыкальных проектов? Имеется в виду поп- и рок-музыка. Куда можно Стасу написать

- Слава Богу, не занимаюсь. Я раньше очень много этим увлекался, Рок-музыка была моей первой половиной жизни. Это как реверанс – первая половина жизни. И по сей день: вот сейчас сорокалетие группы «Цветы», я тоже там что-то с ними придумаю… Но реально, в середине 80-х, когда я сделал Центр, когда занялся группами, которые были до этого запрещены, помогал «Бригада С» у нас появилась… С Гариком Сукачевым. И «Морпальный кодекс»… Очень хорошие и талантливые группы. Дима Ревякин великолепный совершенно. Самородок! Потом я сделал группу «Парк Горького», экспортный проект был. Мне интересно было, когда меня выпустили, наконец, за границу, на Запад, в 86-м году, я увидел там действительно другой мир… Нас не пускали никогда. Мы не представляли, даже кино не было… Мы даже не видели, как это выглядит. Поэтому мне было очень странно, что я вроде здесь популярный, а вот когда меня выпустили в ту самую Америку, на музыке которой я учился.. Я думаю, а смогу я там что-то сделать? И вот тогда я придумал проект, как экспортный вариант. Поэтому они на английском пели. После того, как, раскрутив, я отправил их на гастроли в Америку, то там они развалились, как последние дешевые ресторанные хорьки.

- Лабухи…

- Лабухи, совершенно точно. И после этого я решил больше не заниматься никаким продюсированием. Я сделал после симфонический оркестр очень симпатичный. Еще сделал балет на льду. Много разных, с моей точки зрения, интересных проектов, но группами я не хочу заниматься совсем. Это мне не интересно. Сейчас вообще, мне кажется, темы-то нету. Вот если раньше рок-музыка была рупором, через которую самовыражалась не только молодежь, но и общество. Общество выбирает в какие-то времена свой собственный рупор, через который она самовыражается. Это театр мог бы быть, когда-то джаз… «Сегодня он играет джаз, а завтра родину продаст»… Все не просто так. В тот момент этот саксофон, как нож резал коммунистическую диктатуру. Сейчас на него внимания никто не обращает, а тогда… Чего играет – все равно! Главное – вот он! То же самое рок-музыка была. Достаточно на этом фузее сыграть страшное искажение, из-за которых меня останавливали на записи, это уже был кайф! А сейчас, я так думаю, социальное развитие общества вынуло стержень из рок-музыки. И она стала на свое место. Она стала как джаз, как все остальное… Это не значит, что ее нет. Она есть. Просто она настолько сильно не влияет на общество. Она существует своим чередом, как и джаз.

- А у нас есть, что сейчас влияет на общество?

- Я думаю, что Интернет появился. Вот Интернет заменил в этом смысле… На какое-то время… Потом Интернет станет орудием, механизмом, через которое начнет двигаться какое-то новое искусство. Может быть… У меня есть подозрение, предвидением могу с вами поделиться, что я думаю, что таким взрывом, революцией общественного самовыражения будет трехмерное измерение. Когда трехмерное измерение станет действительно настоящим, когда ты сможешь уйти в этот мир, вот тогда что-то, наверное, произойдет серьезное. Я так думаю. Это мои догадки.

- Не хотелось бы… Помните, была такая игра «Симс»… Симуляция жизни. Люди так туда и уходили. Это, конечно, не на том уровне, о котором вы говорите, а если будет на таком уровне, то у нас люди превратятся в зомби.

- Боюсь, что следующая ступень в эту сторону…

- Вадим спрашивает: «Как те люди, которых вы сделали знаменитыми, благодарят вас сегодня?»

- С чем меня надо благодарить? Практически почти все из людей, с которыми я работал, помогал, мои друзья пор сей день. 10 лет назад «Цветы» сделали 30-летие. В этом году 30 лет «Цветам». Они с опозданием на один год, сделали такой концерт. Он, кстати, продается, или будет сейчас продаваться. Можно сайт «Цветов» открыть, или мой сайт – там есть… И там получился такой потрясающий концерт, где очень много из музыкантов, тех, кто у меня в Центре воспитывался, работали, и так далее. По сей день друзья. Мы все сделали огромный сумасшедший концерт. Все играли на разных инструментах, хулиганили. Как раз ответ на вопрос именно там можно увидеть. У нас будет в ноябре, судя по всему, концерт сорокалетия.

- Будете праздновать все-таки?

- Будем обязательно и уже решили праздновать в Кремлевском дворце съездов. Так решили. И будет транслироваться по телевидению. Я думаю, в этот раз мы соберем очень много друзей, больше, чем в прошлый раз. И не только рок-музыку. Но и поп-музыкантов.

- Близких вам по духу

- Да. Не попсу! Тоже большая разница. А поп-музыкантов.

- А это кто, например?

- Я не могу вам сейчас рассказывать, кто будет… Думаю, будут самые известные и популярные ребята…

- Мне просто интересно и, как я думаю, нашим читателям, узнать, кого такой человек, как вы, уважает на нашей поп-сцене?

- Я даже не могу вам сказать… Что такое – уважает… Я вообще музыкой не особо интересуюсь последнее время. Но я уважаю Земфиру. Вот если вас интересует. Но не только ее одну. Если говорить пор эстраду… Земфира не эстрада. Если про эстраду, то, я считаю, Валерия при всей ее обычности, очень профессиональная и очень искренняя певица. Она как человек очень скромный, очень искренний. Хоть я вообще не люблю эстраду, это не мой жанр, мне она неинтересна… Если объективно отстраниться от моих любовей, и прост посмотреть реально, то, конечно же, Валерия могла бы на абсолютно достойном уровне представлять в международной поп-музыке нас легко. За нее не было бы стыдно. Это точно. Не она одна. Есть много девочек. Я говорю про эстраду. В эстраде мало, да… А если говорить ближе к року, то, вот Юля Чичерина. Тоже очень не простая девочка. Тоже все в порядке. Есть много талантливых.

- А из мальчиков?

- Из мальчиков… Из мальчиков сложнее чуть-чуть… Ну, из мальчиков Коля Носков. Я, собственно, поэтому его и взял в «Парк Горького», потому что он с точки зрения вокала, конечно… Да близко никого нет! Просто не подходит никто близко!

- А вот еще говорят, что неплохой вокалист Сергей Пенкин…

- Я не знаю его.

- Я с Шевчуком как-то разговаривала, он говорит, что Пенкин – это один из немногих достойных представителей поп-лагеря, которых можно слушать…

- Ну, мне потом расскажет Шевчук, что он имел в виду. В хорошем смысле.

- В хорошем, конечно! Следующий вопрос: «Как познакомились с Аллой Борисовной Пугачевой? Общаетесь ли вы до сих пор? Помню, она приходила в ваш барии веселилась там с рокерами».

- Это откуда вы помните такие подробности? Да. Мы знакомы там много лет, что я даже не помню, как мы познакомились. А, она прослушивалась ко мне в ансамбль «Цветы».

- Да.

- Мы друзья много лет. Очень много лет. И я к ней очень хорошо отношусь, потому что считаю, что она очень искренний человек. Дурочка. Но очень хорошая. Самодурка. Мне ее всегда жалко. Все время плохие мужики рядом! Ну, почти все время… там был один… Ей все время не везет. По любви. Она очень влюбчивая и очень искренняя. И вот она хорохорится, делает себя такой крутой.. По правде она очень нежный, очень беззащитный человек. И она всю свою карьеру, всю свою жизнь сделала честно. У нее в жизни, я ее хорошо знаю, с самого начала, когда ее не было, и она нигде и никогда не сделала поступка, за который было бы стыдно. В плане того, как она сделала карьеру. Она сделала карьеру чисто собственным талантом. И больше ничем. И никогда не под кого не подлезала, никому ничего не облизывала. Не унижалась никогда. Это достойно. Я к ней отношусь с большим уважением.

- А вот тут он спрашивает, как вы познакомились

- Ну не знаю.. В туалет зашел, а она там писает… Откуда я знаю? Я какую-то сплетню должен рассказать? Я не помню. Кажется, тогда, когда прослушивалась у меня в группе. Пришла девочка. Талантливая очень. Еще и красивая была всегда.

- Какие проекты вы собираетесь реализовывать в ближайшее время? Сергей спрашивает.

- У меня параллельно идет несколько активных действий: с одной стороны, в театре… Мы сейчас делаем несколько новых мюзиклов. У нас в этом году должно быть три премьеры. Мы делаем «Три мушкетера» с Максимом Дунаевским, с его знаменитой музыкой. Делаем мюзикл настоящий. Не спектакль, не кино, вроде бы там поются песни, но это же не мюзикл… Прямо мюзикл.

- А вы не видели его продолжение?

- Не видел. Не знаю. Дело не в продолжении. Потом мы делаем совсем новый мюзикл, премьеру американского мюзикла «Портрет Дориана Грея» по Оскару Уайльду. Очень сложный, очень интересный и интригующий. Мы делаем еще «Алису в стране чудес» Музыка Володи Высоцкого. У нас несколько интересных планов с точки зрения развития репертуара мюзиклов. Он постоянно будет идти. Это будет такая бродвейская ситуация. Мы сейчас еще в процессе подготовки к строительству, в нашем Зеленом театре в Парке Горького мы собираемся его реконструировать, реставрировать… Сделать из него современную площадку с несколькими залами театрально-концертными, где будут идти мюзиклы и наши, и чужие, будут проходить фестивали: и симфонические, и джазовые, какие угодно. И будут драматические. У нас сейчас там театр драматический, круглогодичный, очень уютный… Красивый. Вот планы. С одной стороны, театральные, по постановкам. А с другой, по реконструкции Зеленого театра, что много занимает времени и сил. И вообще удовольствие, потому что это родной наш проект. Я на него положил много лет своей жизни и пробивал при всех существующих бюрократических трудностях. Сейчас мы вроде вышли на финишную прямую, сейчас доведем до конца. Помимо этого я много фотографирую. У меня бывают выставки. И последние годы начал писать маслом и рисовать. Тоже у меня могут быть какие-то выставки… Планы есть в этом смысле. Потом, в кино я кое-что делаю. Я закончил Высшие сценарные режиссерские курсы тысячу лет назад… Вот с Сашей Кайдановским в свое время мы вместе учились. Но я, так получилось, перестройка ударила и с рок-н-роллом мы поехали по миру, и я так и не снял ничего, как режиссер, хотя и мечтал, честно скажу. Как продюсер, я делал уже какие-то работы. Но есть планы. Планы киношные. Из основных – вот так. Есть еще какие-то глупости…

- Очень интересно по поводу Зеленого театра. Сложно ли было найти какие-то деньги на его реконструкцию?

- Никогда не было проблемы с деньгами. Была проблема со страшной бюрократией и какими-то дебилами, которые всегда мешали. Или украсть его хотели у нас, есть пара таких… Проблемы были с этим. С деньгами проблемы есть, но это не… Когда речь идет о красивом, правильном проекте – никогда не упирается в деньги. Вроде все кубики сложились и, я надеюсь, ничто не обрушится. В плане человеческих отношений и понимании необходимости того, что пора сделать этот театр…Красивое место.

- Прекрасный был концерт. Там Земфира … Очень удачно была выбрана площадка.

- Земфира, я думаю, не раз будет у нас выступать. Если говорить о проектах, я музыкой не перестал заниматься. В планах 40-летие группы «Цветы». Мы выпустим DVD и CD. Такого феерического… Почему феерического? У нас идея сложилась, у нас и друзей-музыкантов, что мы будем начинать песню какую-нибудь… Любую… «После дождя»… А потом на второй припев появится какой-то гость, звезда. А на третий – еще кто-то. Почти все наши хиты, а у нас их около двадцати супер-хитов, будут петь разные звезды. Кроме того, в этом концерте мы сыграем песни, которые были всегда у нас запрещены. То самое, что правда называется рок-музыкой. Это мы за всю нашу жизнь не смогли записать, и мы сейчас записываем, летом будем записывать в Англии на Эбби Роуд.

- Запрещенные песни группы «Цветы»?

- Да.

- А потом с ними выступить в Кремле.

- Совершенно точно. Красивая история. Дурацкая и красивая история, которая к концу жизни… Нам по 85 лет… Я шучу. Ну, 84…

- Мне удивительна эта история. Процитируйте хоть одну песню из запрещенных. Ну что такого там было? Почему запрещали?

- Я не могу процитировать. Во-первых, я начал писать в 70-е годы. Они более романтические. Про любовь-морковь. У великих «Битлз» тоже в начале… А в начале 80-х я начал писать какие-то более жесткие песни. Они были на стихи Андрея Вознесенского, Жени Евтушенко, там много… Рубцов… Были у меня с ними личные дружеские отношения, что-то я на готовые стихи делал, а что-то они писали на мою музыку… В результате получилось около 20 песен, которые мне самому очень понравились. Я мечтал, конечно, их записать, что-то сделать… А мы не только записать не имели права, а даже исполнить на концерте. Мы все равно исполнили пару раз, но нелегально. А после этого нас опять задолбали прокуратура и так далее…

У нас была интересная в этом смысле жизнь. Я со смехом на это смотрю, потому что все прошло и забыто. Мы живы-здоровы, и сейчас говорить: «О! как нам было круто!» Я прошлым не живу.

- Спрашивает Вороная. «Какие актеры задействованы в ваших мюзиклах? Звезды или набирают их из молодых актеров?»

- Никто никого не набирает. У меня постоянный репертуарный театр. Это постоянная труппа из 30 человек. Это люди, которые, грубо говоря, работают с трудовыми книжками. Это не приглашенные звезды или не звезды… Разово у нас никто не работает. Это команда. Семья. И эта семья существует… Кто-то 10 лет работает, кто-то недавно пришел… Она трансформируется немножко, но костяк остается тот же самый. Мы никого не приглашаем со стороны.

- А откуда люди-то берутся?

- Я не пойму. Живут в стране люди! А почему не спрашиваете, а как у меня в «Цветы» люди, откуда берутся? А как еще где-то берутся? Люди есть люди… талантливые приходят.

- А вдруг вы ,например, устраиваете отбор…

- Если приходят молодые, которые хотят себя показать, они имею полное право на это, и мы, конечно, смотрим. Естественно. Недавно пришел один очень талантливый парень, девушки пришли. Мы смотрим. И труппа все время повышает уровень… Тот уровень, который есть, он очень высокий. В чем заключается уровень? Мы говорим о таланте, который позволяет быть профессиональным актером без жертв. Настоящим, по полной программе актерское мастерство и выразительность актерская. Параллельно нужно танцевать. Кроме этого, нужно профессионально петь. Не спеть, это значит, не фальшивить, а профессионально петь! Это совсем другое. Это всерьез. А профессиональные актеры обычно не умеют профессионально петь. Никто. Они поют по-театральному. Ну, или романсы… А петь жестко, у нас такой школы не существует в стране. Поэтому мы 10 лет назад начали подвиг такой… И сейчас появлятся такие. И мы собираем именно таких актеров, которые сейчас вот играют «Навечерье», где настоящая, чистая драматургия. Или там у нас есть «Дом Бернарда Альбы» Гарсиа Лорки, где играют актрисы, там практически нет мальчиков, там на сцене играют только девочки… 12 девочек. Знаменитая пьеса. Но эти же актрисы, которые играют чистую драму, на следующий день выходят и поют «Иисус Христос суперзвезда» так, или другой мюзикл! Поет настоящий классический хор. Поют Шостаковича, поют Орфа… В это время рок-н-ролл… Специфика нашей труппы актеров именно в этом. В тройном таланте.

- Поэтому к вам нечасто приходят талантливые люди… Мне кажется, сложно найти, чтобы и то, и другое…

- Это правда.

- Спрашивает Степа: «Раньше в вашей мастерской гостили западные звезды. Чем они вам всем запомнились?»

- Чем? Степа, вы задаете мне такие провокационные вопросы! Я не могу вам ничего на это сказать. Дня три назад наш театр посетил один из моих друзей, очень уважаемый человек Роберт Де Ниро. Чем он запомнился? «Крестным отцом», наверное? Я не знаю, чем запомниться может Роберт Де Ниро. Морду он никому не набил. Такие вопросы задавать неправильно. Просто есть достойные люди, типа Роберта Де Ниро, которые, когда ты общаешься с такими людьми, то ты видишь, что великие люди, великие актеры – они настолько без пафоса, настолько у них нету дистанции. Нигде нет, близко! В этом смысле он яркий пример особой внутренней интеллигентности и достоинства, чуть ли не христианского… С такой добротой в глазах. Настоящей. Я его знаю много лет. Мы с ним друзья больше 10 лет. Я могу сказать, что не только один раз он так пришел. Он так живет по-настоящему. Этим, наверное, он запоминается. И это урок всем людям, кто с ним общается. Кто, правда, что-то соображает. Потому что я знаю людей, которые с ним общаются, автографы берут… И не замечают. Главное, что надо заметить, именно вот это. Меня лично поражает в таких настоящих и серьезных людях именно искренняя доброта. Не потому, что он знает, что надо быть добрым, что так принято, а потому что он по-другому не может. От него правда идет тепло. Нет ощущения, что он великая звезда, хотя он, правда, великая звезда.

- А он у вас не один раз был?

- Да. Он, когда приезжает в Москву, всегда приезжает ко мне.

- Никогда никто не слышал про частные визиты, например, Де Ниро в Москву… Открытие.

- Почему? Он приехал сюда по другим делам

- На открытие ресторана…

- Да. Вечером было открытие ресторана, а день он провел у нас в театре. Посмотрел спектакли, какие-то кусочки из разных спектаклей…

- А я слышала, что вы говорили о каких-то совместных проектах

- Да. Были темы такие… Вот когда у нас реконструкция театра произойдет, может, мы вместе что-то сделаем интересное. Мы давно с ним что-то придумываем. Ника не соберемся. Он занят все время. Он несколько лет назад предложил сыграть у него в фильме роль, а у меня нет актерского мастерства.. Я не знаю, почему… Я не чувствую, что это мое. Я долго отнекивался, а он мне говорил: «Мне не надо, чтобы ты играл. Ты играй самого себя. Мне это как раз нужно». Я струсил. Там Мэтт Дэймон играл и он. И я буду третий. Простите, ребята, знаете, я лучше Чебурашку поиграю у себя дома…

- Я лучше пешком…

- Я лучше пешком.

- Ну, ничего себе! Я читала, где-то я читала, у вас приезжала группа «Ю-ту».

- Ну что, не то, что «Ю-ту», я даже перечислять… Ужас… От «Пинк Флойда» до, не знаю, кого… Питера Гэбриела.

- Я слышала, что «Ю-ту», в принципе, в Россию не едут, потому что они против нашей политики

- Да чушь собачья! Не едут, потому что просто не приглашают. Никто не против ничего. Такой нет ситуации и были не все «Ю-ту», а был только Эйдж. В студии у меня мы похулиганили, поиграли… Вы так говорите, будто эти звезды.. Нормальные люди. Чем лучше талант, тем лучше и проще человек, поверьте.

- Вопрос: «Как вам ситуация в нашей культуре? Мне кажется, что все находится, простите… Нет достойных певцов, нет песен, все только деньги зарабатывают».

- Я ничего не понимаю в культуре. У меня иммунитет. Я устал от нее. Я не могу больше про культуру говорить. Ну, как нет? Что вы называете культурой? Попсу, что ли, дешевую? А Гергиев где? А что вы забыли, что у нас есть Темирканов? Что значит «нет культуры»? Если вы все время имеете в виду Борю Моисеева? Вы тогда послушайте приличную музыку. У нас есть потрясающие таланты. У вас почему-то сводится понимание «культура» на каких-то там, не знаю… Не будем фамилии называть. У нас и великолепные писатели, и поэты, и художники. Все есть. Просто это не массовая культура. Ну, не массовая. Если кому-то массовая культура кажется этим словом, которое вы употребили, так вы идите не в массовую, а в элитарной поищите. Может, там для вас найдется что-то поближе. Вот и все.

- Натали: «Понимаете ли вы, что на таких спектаклях много не заработаешь? Может, возродить «Парк Горького» и по старой памяти старички бы собрали. Вы до сих пор с ними работаете?»

- Цель у меня существует - не зарабатывать деньги. Однажды в своей жизни в какой-то момент я принял твердое решение разделить заработок денег, которые все равно надо зарабатывать на хлеб, куда денешься! От кайфа. Для меня искусство, можно его назвать или нет, но кайф! Он для меня отдельно существует от заработка. Заработок для меня – это таскать мешки в порту, это для меня нелегкое и некайфовое… Это я вынужден этим заниматься. Было бы у меня какая-нибудь рента, я бы никогда деньги не зарабатывал, никаким бизнесом бы не занимался. А вот кайф – это рисовать, поиграть на гитарке… Недавно я научился играть на ситаре, такой индийский инструмент. Сумасшедший! Я никогда не мог представить себе, что научусь. Думал, что двадцать струн, ничего не поймешь… Но посмотрел, как играет Джордж Харрисон… Сейчас я недавно концерт дал в индийском центре. Ну, думаете, это деньги приносит? Нет. Просто кайф! Так получилось, что я живу и жил в той стране, где на музыке, которая мне нравится, нельзя зарабатывать деньги. А делать то, что мне не нравится, мне не в кайф. Я избалованный человек и люблю музыку играть и слушать, которая мне приятна. Спектакли ставить, которые меня трогают. А если я буду приносить в жертву свой вкус и кайф, ради того, чтобы заработать денег, то это уже будет совсем другая игра. Это будет шоу-бизнес. А от него меня воротило всегда. Хоть мне и говорят, что я стоял у истоков, по-настоящему я стоял совершенно у других истоков. К шоу-бизнесу это не имело никакого отношения.

- Это не рок-н-ролл даже…

- И рок-н-ролл не обидно. Только не шоу-бизнес! Это мракобесие вечно… Я помню, когда решил сделать первый и последний рок-фестиваль у нас в стране в 89-м году. Я пригласил Оззи Осборна, Бон Джови, «Скорпионз», Монтли Кру… Много разных. И тогда я поставил туда «Парк Горького» и у них трамплин с этого начался… Когда я начал его придумывать и делать, мне позвонил Фрэнк Заппа, такой музыкант есть в Америке… Был… Он мне сказал: «Добро пожаловать в самый грязный бизнес в мире!»

Я думал, что это шутка. Но, поверьте, это совсем не шутка.

- А как вы смогли в то время привезти таких людей. Это же сейчас… Как вы думаете, сейчас бы это собрало?

- Не знаю. Мне совершенно это неинтересно. Что собрало – что не собрало… Меня массовая культура не интересует вообще.

- Так вы же сделали один раз…

- Ну, сделал… По кайфу.

- Уже все?

- Да.

- Не понравилось?

- Почему не понравилось? Достаточно одного раза. Что я теперь, буду промоутером? Концерты делать? Вы меня не спутали ни с кем?

- Нет, не спутала.

- Это просто был кайф. Сток такой сделать. Развлечься. Тогда все запрещено было и это было в новшество. А когда это каждый второй сейчас привезет кого хочешь… Это стало ремеслом. Как ремесло это неинтересно. Это интересно как прорыв, как новаторство. Это адреналин. А когда: ну, привезли, ну, заработали… лучше бизнесом заниматься, чем глупостями.

- А возможно ли на нашей сегодняшней культурной сцене совершить какой-либо прорыв?

- Я не знаю. По большому счету, мегаполис стал огромным, все занимаются своими делами… В принципе, культура никого не волнует. Вообще никакая.

- Это плохо…

- Я не знаю. Я не разбираюсь, что хорошо, а что плохо… Я просто констатирую факт. На сегодняшний день мало что волнует. Кроме денег, никого ничего не волнует. Мне так кажется. Я могу ошибаться. То есть, опять… Я говорю не об элите, я говорю о массах. Люди заняты своим делом, надо деньги зарабатывать… Какая там культура! Так, кто-то попорет, развлечет… Слава Богу. К чертовой матери прорыв!

- Если раньше можно было это сделать

- Хорошо. Земфира – это прорыв. Но ее не показывают по телевизору. Вот прорыв, а где он? У нас что, коммунизм еще здесь? Что, режим? Не пускает цензура? А в чем дело тогда? По какой причине Земфиру не пускают каждый день по телевизору?

- Нет ответа.

- Ну вот. Шевчук бывает раз в месяц случайно где-то. А почему там еще… Не будем называть. У нас много ребят… Поэтому давайте про культуру не будем. Давайте про девчонок.

- На самом деле, понимаете, в этом году отменили еще номинацию на MTV «Лучшая рок-группа года». Наверное потому, что считается, что рока у нас уже нет

- Я не знаю. Вы со мной говорите так, как будто я профессионал. Я не разбираюсь в этом.

- Хорошо. Извините. Вопрос: «Каких людей можете назвать своими учителями? А учениками?»

- Учителями? Могу назвать много учителей: древнегреческие философы. Почти все. Индийские философы. Много очень. От Далай Ламы до великих христианских старцев. Так, чтобы меня сидел и учил, таки, к сожалению, я не имел возможности… Джон Леннон… К сожалению, меня выпустили за границу, а он уже был убит… Тогда был у меня концерт в Нью-Йорке и была пресс-конференция перед этим в Хард Рок кафе. И я стою и смотрю, куча камер… Какая-то такая тетка стоит… Такая, с косыми глазами. Я Сережке Воронову, у нас гитаристом работал: «Слушай, знакомое лицо…» - «Кажется Йоко Оно». Я говорю? «Подождите все, остановитесь!» Я подошел: «Вы не Йоко Оно?» Она говорит: «Йоко Оно». Я говорю? «А что вы сюда пришли?» Говорит: «Мне интересно стало, какая группа…» Я говорю: «Тогда не уходите только…» Она меня пригласила в Дакоту, где жила она с Джоном Ленноном. Мы там просидели целые два дня. Но самого Джона Леннона я могу назвать своим учителем только заочно. Конечно же Франк Заппа. Мы с ним ближайшие друзья были, но в то же время, он во многом для меня является эталоном. Роберт Де Ниро… Да куча людей! Есть много достойнейших людей. Талантливых, при этом сердечных, умных, теплых, достойных. Я от них учусь. Наверное, это и есть учителя. От книжек надо учиться и от великих людей.

- А учениками?

- Не знаю. Это тот, кто сам считает себя моим учеником. Я не знаю, кто. А, недавно вот, я помню! Недавно, в прошлом году «Машина Времени» справляла свое 39-летие. Мы с ними в один год образовались. И мне они официально вручили грамоту на сцене за то, что я научил Макаревичу четвертому аккорду. А я его учил на гитаре играть… Ну, правда, ни мне, ни ему он не понадобился, мы на трех играли. Ученик. Вот, четвертый аккорд учил…

- Неожиданный вопрос: «Участвовали ли кто-то из ваших родственников Великой Отечественной войне?»

-Да. Мой отец участвовал. Не только отец. У деда было пятеро сыновей. Из них четверо оказались в жизни военными летчиками. И вот отец был младший из четверых, он в 17 лет пошел на фронт. Начал летать, был ранен. Остался летчиком на всю жизнь. Он умер 20 лет назад, даже больше. Все дяди участвовали в войне. И отец.

- «Стас, а каким бизнесом вы занимаетесь? И как вам Леонардо Ди Каприо с Дастином Хоффманом? Будете ли вы в Америке еще проводить такие вечера?»

- Хороший вопрос. Действительно, с Ди Каприо я дружу много лет. Он еще мальчишкой был совсем. И как-то мы даже придумали с ним на Кубу. Сделали первую неофициальную организацию российско-американскую. Американцы запрещены там были еще в то время… Такая есть еще певица Аланис Морис, не слышали?

- Конечно, не слышала. Откуда?

- Она не очень популярна здесь… Аланис, Ди Каприо, Сережа Соловьев, мой товарищ, я и еще несколько очень симпатичных людей, мы поехали на Кубу. Там гуляли очень много. Это длинная история. Мы с тех пор дружим. А Дастин Хоффман… Я не могу сказать, что мы дружим много лет… Недавно меня познакомил с ним Роберт Де Ниро. Он пригласил меня на съемку «?», помните? На этой съемке Барбара Стрейзанд, Дастин Хаффман и он. Мы познакомились там и стали общаться. Очень остроумный, симпатичный и талантливый человек. Что там говорить! Это столпы великого, мирового сегодняшнего кино.

- А вопрос: каким бизнесом вы занимаетесь?

- Да, неинтересно. Тоска в мешке. Фигурально. Я не люблю бизнес. Вынужден зарабатывать на хлеб.

- Ой, у нас осталось две минуты! Хотелось бы сказать большое спасибо Стасу, что пришел и с нами пообщался. Спасибо за вопросы. Напомню, что 1 числа Центр Владимира Высоцкого, это на Таганке, приходите на спектакль Театра Музыки и Драмы Стаса Намина со спектаклем «Навечерье».

- А про все, что спрашивали, можно узнать на моем сайте.